Искусство Узбекистана на современном этапе социо-культурного развития

170

Стенограмма семинара

Проблемы артменеджмента в Узбекистане

Координатор: Шахло Абдуллаева, докторант НИИ искусствознания.

Модератор: Наталья Мусина, директор галереи "Караван".

Семинар состоялся весной 2005 года в актовом зале отеля отеля Гранд Орзу.

Задача семинара: изучить ситуацию в артменеджменте, обменяться мнениями о наиболее острых проблемах артменеджмента и маркетинга в искусстве Узбекистана.

171

Предварительный список тем для обсуждения на семинаре:

1. Проблемы "пиара" в Узбекистане

2. Имидж Узбекистана на мировом арт-рынке

3. Таланты и поклонники (экспорт узбекского искусства)

4. Маркетинг искусства Узбекистана на современном этапе

5. Требование рынка (локальный, региональный и международный)

6. Международные организации и их помощь в выходе узбекского кусства на международный рынок

Участники семинара:

Джона Абидов, радио ди-джей

Тахир Каримов, художник

Джамол Усманов, художник

Эльмира Гюль, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник НИИ искусствознания

Абдулло Нарзуллаев, керамист, Гиждуван

Азамхон Абдуллаев, руководитель фабрики "Едгорлик", Маргилан

Юсуф Разыков, кинорежиссер

Бабур Исмаилов, художник

Айрин Аллабергенова, искусствовед

Найма Камилжановна, соучредитель галереи "Караван"

Саодат Исмаилова, кинорежиссер

Лола Бабаева, художник- модельер

Гули Хамраева, ректор Академии танца

Наби Абдурахманов, режиссер

Мухаббат Абдуллаева, актриса театра им А Хидоятова

Юрий Александров, театровед

Максим Тюменев, заведующий труппы театра "Ильхом", актер

Динара Юлдашева, театровед

Нурия Александрова, сотрудник отдела культуры и образования Посольства США в Узбекистане

Людмила Кодзаева, заместитель директора Центра современного искусства Узбекистана

Камола Акилова, доктор искусствоведения, заместитель директора Картинной галереи НБУ

Нурфатых Агзамов, представитель Центра деловых связей

Ася Альмяшева, представитель УзЭКСПО

Феруза Абдурахимова, сотрудник Министерства по делам культуры и спорта

Мунира Иногамова, заместитель директора галереи "Караван"

Галина Фамаиди, сотрудник Представительства ООН в Узбекистане

Барно Тургунова, руководитель Программы по культуре и искусству Швейцарского Агентства по развитию и сотрудничеству

Акбар Хакимов, научный куратор проекта

172

Н. Мусина: Мы вошли в рыночную экономику, и если мы не умеем продавать наше искусство, то о нас никто не будет знать. Я сегодня намеренно пригласила тех людей, который уже вышли на рынок искусства. Перед вами лежат списки — темы для обсуждения, обратите внимание, что мы написали первым вопросом "Проблема артрынка в постсоветский период". Второй вопрос — локальный артрынок, третий — региональный артрынок, и четвертый — международный артрынок. Все, кто здесь присутствуют, это люди, которые вышли на международный артрынок, это люди, которые знают, что такое продажа изобразительного, декоративно-прикладного искусства, продажа спектакля или кинофильма, т.е. люди, которые понимают, что такое рынок и искусство. Хочется, чтобы наша дискуссия прошла живо, и мы высказали бы те проблемы, которые нас волнуют.

Л. Кодзаева: Я начну с первого вопроса: "Проблема артрынка в постсоветский период". В тот самый начальный период построения новой государственной системы, когда все были ошарашены тем, что происходит, мне пришлось вытаскивать свой коллектив из глубокого финансового болота. И я считаю, что наши первые шаги в артрынке изобразительного и декоративно-прикладного искусства были довольно успешны. Но потом эта затея провалилась. Почему она не пошла дальше? Первое — отсутствие поддержки коллектива и отсутствие поддержки свыше, будь то государственная, общественная или частная поддержка. Второе — наша попытка войти в рынок оказалась слишком смелым и неординарным, наверно, на тот период состояния нашего общества, шагом. Результат- а я считаю, что я свою миссию исполнила, поскольку был сохранен коллектив, — у коллектива появилась дополнительная зарплата. И мне приятно отмечать, что люди, которые не оказывали ни малейшей поддержки внутри коллектива, сейчас оценивают мои шаги как революционные преобразования на тот период. Сегодня цивилизованного входа в артрынок, в частности, для музейной организации, я просто не вижу. Такова, к сожалению, наша перспектива.

Ю. Разыков: Артменеджмент — это фантомный вопрос, мы не всегда даже понимаем, что это такое. Дело в том, что артменеджмент существует у нас не благодаря, а вопреки. Когда, например, отправляешь картину на Берлинский фестиваль, и жюри находит возможность ее отклонить, то картина все равно получает признание, на каком-либо другом фестивале. Например, с "Товарищем Байкенжаевым" было смешно: фильм попал на этот

173

фестиваль, но в это же время там шла картина "Гудбай, Ленин", близкая по теме. И это повлияло на судьбу нашего фильма. То же самое с "Дилхуроджем", который мы делали с Бабуром. Этот фильм купила Франция, Англия, их телевидение, совместный канал APT. Мы не занимались вопросом артменеджмента специально. Дело в том, что в кино (как говорят, в кино и в футболе разбираются все) просто сложилась более удобная и благоприятная ситуация, потому что фестивалей много, и картина рано или поздно находит свои призы. Вот Наташа знает, в Швейцарии получила приз картина Каракалпакского производства, потом она получила второй по значению приз в Испании. Т.е. какие-то движения в этом направлении достаточно просты и отработаны. Нужно только участвовать в этих фестивалях, показываться, быть всегда на слуху. Узбекистан — это такая машина, которая вырабатывает картины стабильно и достаточно рыночного уровня. Вся проблема в том, что для меня, как для кинорежиссера, главный параметр, по которому мы не можем широко продавать картины, — это отсутствие технических средств, потому что в мире сейчас царствует "Double surround", определённые экраны и проч. Когда я показывал в маленьком кампусе в Сент-Поле картину на серебряном экране, я не видел таких красок нигде — ни в Москве, ни в Ташкенте. То есть то, что снимал Хатам Файзиев, все это проявилось на специальном экране. У нас технологии еще не отработаны, и мы не можем сейчас даже думать о том, что другие могут себе позволить. Вопросы по приобретению возникают постоянно. На "Киношоке", например, на Московском фестивале. Если участвуешь на кинорынке, этот вопрос существует всегда. Мусаков был бы очень продаваемый режиссер, если бы его картина была бы сделана на "Double surround". Знаете, мы работаем с подростковой темой, и интерес к этой теме высок везде — например, в Японии или Европе. Я имел конкретные контакты, и они всегда были близки к завершению. Но мы имеем разовые примеры продаж, т.е. эти продажи означают только клубный показ, которые никак не свяжешь с коммерцией, и естественно, в данном случае нельзя говорить об экспорте своей продукции. И все, опять-таки, происходит, как я вам говорю, вопреки, только из-за того, что наши картины вызывают сумасшедший интерес. Их охотно приобретают, как, например это сделала "Тригомфильм", Швейцария. Эта фирма купила у нас фильм на семь лет, но при этом заключили какой-то контракт на пять стран, таких, как Лихтенштейн, Венгрия, Авст-

174

рия, и т.д. Пять государств объединились и купили картину на семь лет для клубных показов и с условием, что эта картина останется в анналах Лозаннской синематеки. Т.е. эти примеры тоже не факт того, что мы экспортируемся, потому что синематека есть синематека.

Н. Мусина: Неужели Вы считаете, что мировой рынок связан только с техническими проблемами?

Ю. Разыков: Я сейчас продолжу, но для меня это главный параметр, потому что я сталкивался с этим всегда. Существует еще один параметр, с которым я также сталкивался. Он вызван тем, что сейчас в мире кино существуют корпоративные связи. Например, если вы делаете картину с фондом Марка Мюллера, то интерес к вам чуть повышается, потому что за Марком Мюллером стоят несколько европейских фондов, он может гарантировать участие в каком-нибудь серьезном фестивале, включая Канны, и он может гарантировать то, что этот продукт, который был заявлен на каком-то достаточно высоком уровне, будет приобретен. Я имел конкретные разговоры с каналом АРТЕК; если вы там появились, вы их постоянный клиент. "Тригомфильм" каждый год присылает нам письма, чтобы мы вошли с ними в новый контакт. Т.е. это, конечно, вопрос традиции. В канале АРТЕК есть киноканал, который возглавляет Александр Блок. Он говорил, что готов вступить с нами в производство по продаже, если мы представим ему заявку на полстраницы. Мы садимся и мгновенно делаем заявку на немецком языке, и он везет ее к себе. Потом говорит: "Да, я вас поздравляю, это реальный проект, давайте работать". Выясняется, что пока он будет утверждать заявку, три-четыре месяца, все фонды будут оповещены, они собираются и начинают обсуждение. Подтверждают, что да, они заказывали сценарий, и ждут его

175

через полгода. Я же говорю Александру, что к этому времени картина уже будет готова. Семь месяцев производства моего фильма приравнивается к семи месяцам обсуждению моей заявки! Несовпадение сроков — это обидная вещь, но на самом деле — это две разные системы производства фильмов.

Прошлый кинорынок, в котором мы участвовали официально, — это был Московский кинорынок 2000 года. И вот сейчас моя картина приглашена на Московский кинофестиваль, на конкурс, пять лет спустя. Это официальное участие. И вчера мы говорили об этом нашему председателю, и он говорит: "Давайте, продавайте". Такое ощущение, что я вышел на базар с мешком семечек. Процесс продажи фильма очень сложен — здесь существует всевозможная фурнитура, мы должны делать плакаты, буклеты, должны показывать фильм на кассетах, платить телевидению, чтобы они прокатывали наши ролики, арендовать бокс и повесить там наши афиши, иную продукцию. Это серьезная работа, которая стоит денег. Вот тут и кончается интерес, потому что нет гарантии, что все эти затраты могут вернуться. Торговый расчет в плохом смысле тормозит эти вещи. Я не уверен, что мы можем вывести девять картин и продать хотя бы две из них. Но примелькаться на рынке — это тоже большое дело, но оно требует денег.

Мы очень заинтересованы в том, что наши картины были в прокате. Я повторяю, у Мусакова великолепные картины для телевизионного показа, а для кинопоказа они вызывают сладкий сон даже в самом Ташкенте. Они достаточно серьезного качества, там можно говорить о какой-то истории. Но продать их реально не получается. Когда я езжу по кинофестивалям, я всегда держу в обойме его картины с английскими субтитрами, и если кто-то спрашивает детское кино — они всегда это хватают. Что касается вообще интереса к этому кино, то я скажу, что за пять лет мы провели около 15 ретроспектив узбекского кино на Западе. Недавно я был в жюри Тегеранского кинофестиваля, мне очень повезло, там было пять представителей различных фестивалей. И директор Дамасского фестиваля как-то в дружеской беседе спросил: "Что, у Вас тоже есть кино? Вы на видео снимаете?" Я сказал ему, что ловлю его за язык, что Вы Джамшиду Усманову за участие в Вашем фестивале дали 5000 евро, а я Вам за 2500 сделаю программу узбекского кино, начиная с немого кино и заканчивая сегодняшним состоянием нашего кинематографии. Он очень обрадовался, видимо, я оказал-

176

ся неплохим торговцем, так как если ты сбиваешь цену, ты совершенно неинтересен. Я настолько хотел, чтобы они поняли, что у нас в республике есть своя история немого кино, это исторические факты, которых не знает никто. Но, тем не менее, кассету я уже отправил в Японию. Но то, что вы называете артменеджментом, так не бывает, за все нужно платить.

Н. Мусина: У Вас есть человек, который занимается артменеджментом? И существует ли отдел маркетинга?

Ю. Разыков: Отдел маркетинга существует. И я считаю, это понятие намного шире. Правильно здесь сказала коллега, команда играет гигантскую роль. Но команда у нас, к сожалению, не сформирована, потому что Дж.Тешабаев как-то сказал на совещании, что мы в последнее время не уделяем внимания идеологии наших фильмов, а идеология должна быть превалирующим, формирующим каким-то началом. Я очень был удивлен и начал думать, может, это какой-то абсурд. Разъяснений по этому вопросу я никаких не получил, но я думаю, что все понимают, что это такое. Если вы имеете представление о рынке, то вы должны прогнозировать успех картины уже на уровне сценария. Чтобы фильм вызвал интерес, я должен освободить Бабура от всех его деревяшек и красок, он должен прийти на киностудию и думать вместе со мной об образе будущей картины, о том, кому эта картина предназначена, даже включая какую-ту возрастную ситуацию. То, что показывали ребята на последнем нашем заседании — это попытка анализа нашего местного проката, но у нас же его нет. У нас же не понятно, сколько получают картины за прокат. Например, приходят к нам представители прокатной организации, "пиратчики", грубо говоря, они хотят сделать законный договор. Они приходят на "Узбекфильм" и пытаются купить 10 фильмов. Они покупают все, что угодно, но только не картины Ишмухамедова, Хамраева. Существует еще одна позиция, которую я хотел бы обязательно отметить, потому что все, что я говорил до этого, звучало бы очень одностороннее. Существует очень серьезный политический занавес. Я очень четко его ощущаю, потому что Жолесапронс с каннского фестиваля, который занимается Востоком, включая бывший Советский Союз, встретил меня в гостинице, схватил меня за руки и начал извинятся за политику каннского фестиваля, потому что такие-то картины, которые мы посылали ему, не были отобраны. Они находят мгновенные обоснования, почему эта картина не была приглашена, исключая эстетические. Я был

177

на фестивале в Висбадене, я был в жюри, и я видел, как наш председатель жюри, поляк, выражал свое отношение к картинам, и как он говорил. Я понял, что у нас совершенно разные взгляды на кинематограф, для чего существует кинематограф, что это за искусство. Он абсолютно четко, как попугай, говорил о том, что эта картина не несет в себе позитивного начала. Это была картина Киры Муратовой, которой мы потом, в результате перевеса в один голос, дали Гран-при. Но суть в том, что эта позиция, возникшая из-за политического занавеса. Я говорю им, что этот фестиваль существует уже пять лет, и здесь были картина иранские, киргизские, казахские, были картины просто замечательные на фоне то, что вы показываете про эту бесконечную хорватскую войну, которая как груз завязла в зубах, нельзя делать лицом Вашего фестиваля ставку на политику. Может, в меньшей степени политический фактор задействован с японцами, потому что они последовательны в своих делах, но с Европой очень сложно иметь дело. Вместе с тем ряд фактов подтверждает, что интерес к нашему кино гигантский, и это могло бы быть серьезным бизнесом.

Н. Мусина: Как Вы думаете, есть ли выход из этой ситуации на уровне нашего государства?

Ю. Разыков: Наталья, я объясняю все эти проблемы нехваткой денег. Для того, чтобы содержать отдел маркетинга, у нас должен быть не один компьютер-тройка, а серьезная сеть компьютеров. Вы должны быть в состоянии постоянного лихорадочного on-line, вы должный иметь нормальное тиражирование, делать субтитры. До сих пор мы делаем субтитры на "Мосфильме". Отдел маркетинга — это очень дорогостоящая вещь. Я думаю, что по своим затратам он стоит больше нашего национального агентства. На это никто не пойдет. Например, наш "прилавок" на Московском фестивале был довольно симпатичным. Правда, ничего не продали, но было приятно, что мы тоже можем что-нибудь продать. Чтобы купить место на кинофестивале класса "А" на кинорынке — это очень дорого.

Д. Юлдашева: Наш театр считается благополучным, так как он имеет собственное здание, построенное специально для него. Мы одними из первых начали выезжать за рубеж, еще в советское время. В настоящее время ситуация такова, что театр востребован на мировом рынке, у нас очень много приглашений, но, как всегда, нет средств для того, чтобы выехать, предположим, на определенный фестиваль. Мы говорим о команде, а в театре мне приходится делать все самой. У нас нехватка в репертуаре драма-

178

тургии - надо писать, нехватка спектаклей — надо ставить. Нет возможностей ехать — надо пробивать. Я считаю, очень тяжело существовать театру на нашем, локальном, рынке, поскольку сейчас появилась масса частных театров, с собачками, змеями, с чем угодно, которые конкурируют с нами не по художественному уровню, а на основе коммерческих подходов.

Сейчас дошло до того, что хокимияты, организации народного образования, тоже хотят получить определенный куш (такая пирамида получилась), только тогда они разрешат играть спектакли в детских садах или школах. И вот эта страшная пирамида, которая сейчас существует, просто не дает дышать государственным театрам. Я, конечно, не против, что существуют частные театры, но я не хочу, чтобы мы вместе с водой выплеснули и ребенка. Вместе с тем, для нас это неравный бой, т.к. государственные организации не могут отдать более 20 % от прибыли, а частные организации могут, они платят более 50 %. Эта борьба принимает уродливые формы. Естественно, что не выполняется никакой план, а от плана зависят наши зарплаты. Это заколдованный круг. Очень хочется, чтобы на таких семинарах присутствовали люди, от которых зависит принятие решений, потому что получается, что мы получили возможность выпустить пар, друг другу рассказать о проблемах.

Н. Абдурахманов: Я хотел сказать о двух серьезных вещах. Сейчас Динара четко определила — менеджер на локальном рынке совершенно не то, что менеджер на внешнем рынке. Менеджер на локальном рынке должен уметь найти антизаконные, нецивилизованные способы, уметь внедрится, "развести" проблему. Это страшно нецивилизованный рынок. Мы сколько писали о том, что эти коммерческие театры дают взятки наличными, это нефиксированные деньги, и конечно, им легче распла-

179

тится с районо, уполномоченными и т.д., чем нам. Но это жизнь. И вдруг чтобы у нас стал цивилизованный рынок — это невозможно. И получается, что наши внутренние менеджеры — это не те, кто умеет найти деньги, а те, которые знают, как пробиться сквозь этот замкнутый круг, который сейчас существует.

Четыре года назад я учился в Лондоне, изучал систему финансирования. В прошлом году в Лондоне также прошел семинар по артменеджменту. Когда их всех слушаешь, то понимаешь, что если бы у нас работали все эти фонды, если бы у нас работала эта система, если бы все это было, то нам бы осталось только работать. Я не хочу сказать, что у нас нет законов о культуре. Но получается, что у нас своя система менеджеров, которых НЕТ!!! В лучшем случае наши менеджеры — это офис-менеджеры. Я в сентябре месяце ездил в Питер и жил в одном номере с Игорем Ратановым. Вот Игорь просыпается, берется за телефон, а я смотрю на него и думаю: какой счастливый Марк (Вайль — прим. Ред.), у него есть такой Игорь. Я смотрю на него и говорю: "Игорь, все, что ты сейчас делаешь, все это делаю я сам", т. е. обзвонить, договориться о встрече и т.д. Это талант, талант служения, т.к. менеджер все равно слуга. У нас нет менеджеров, потому что у нас нет специалистов, понимающих, что стоит вытаскивать этот фильм, а этот не стоит. У нас менеджер ~ это тот человек, который умеет пробиться и т. д., а не действительно человек, который умеет организовать что-нибудь стоящее. Но у нас мало людей, которые не просто умеют организовать — менеджер-организаторов, но еще и понимающих толк в менеджменте.

Теперь по поводу государственных театров. У нас главный спонсор — государство, и все равно мы бежим к государству. Правильно, Юсуф? Все равно бежишь к государству, все равно бежишь в Министерство, все равно идешь в госструктуры. В кино легче — там положил фильм в коробку, и поехал на фестиваль, но для театра выехать куда-то — это такая проблема. Вот мы сейчас едем на Чеховский фестиваль, и всю декорацию нам делает Чеховский фестиваль. Мы хотим вывезти с собой мягкие декорации, личным багажом, так на нас кричат, что нет, ни в коем случае, мы боимся московской таможни, везите все через таможню. Мы идем на это, чтобы не сорвать мероприятие. Но я нашел спонсора — Российское посольство. Вот я читал статью в "Новостях Узбекистана", там было интервью с Наташей Мусиной, где было видно, что делает менеджер. У нас тоже должен быть социальный заказ на менеджеров. У нас слово "продюсер" не существует. У нас призы

180

продюсерам не вручаются. Это тоже нужно создать. Но то, что у нас менеджеров нет — это тоже проблема.

Н. Мусина: Я полностью согласна с Наби. В Москве четыре года назад открыли институт менеджеров, продюсеров и т.д. Студенты третьего курса еще не закончили, а они уже все разобраны по организациям. Если не будет нормального учебного заведения, частного, государственного, где будут учить артменеджменту, у нас не будет нормального подхода.

Г. Хамраева: Когда я столкнулась с высшей школой, мне не понравилось очень много вещей. Мне казалось, что нет дисциплины, нет высокого профессионального уровня, не хватало педагогов, и правильно здесь коллеги говорили, что очень важно иметь свою команду. На меня обрушилось столько, что я вам даже объяснить не могу. Но главное — борьба за своих детей, чтобы они учились, ведь их перехватывают все эти частные рестораны. И я разговариваю с детьми не как ректор, а как мать. Я им объясняю, что такое высокое искусство, что это преходящее — танцевать там-то и получать большие деньги. И когда дети эти деньги получают, то им учеба практически не нужна. Но меня пугает другое, когда мы вызываем родителей, многие говорят: "Вы знаете, она нас кормит". Ребенок, которому 15-16 лет, кормит семью. Я говорю, Вы определитесь: или она получит диплом, профессию, либо останется со временем ни с чем, потерпите немного. Я иду на всякие поощрения: малообеспеченных — в интернаты, бесплатное питание, только чтобы учились дети. Но я столкнулась с такой проблемой, что дети не хотят учиться. Сейчас родители отдают в хореографическое училище своих детей и даже не понимают, куда они пришли. Для них главное — что есть интернат, где кормят, одевают, и все это бесплатно. Другой вопрос: может быть, детей заинтересовать поездками, как это делают в училищах Москвы, Перми и т.д. Ведь дети у меня хорошо обучены. Когда я приглашала балетмейстеров из Казахстана, например профессора Аль-

181

ханова, он говорил: "Гули Разаковна, у Вас прекрасные дети, они исполняют сложные вещи, такие, как Глинка, например. Они за две-три недели выучивали очень сложный музыкальный и хореографический порядок". Но я не знаю, как детей заинтересовать. Они востребованы в нашем театре оперы и балета — без моих детей ни один спектакль не обходится. Если раньше там только выпускники участвовали, и была также практика два раза в неделю, то сейчас без моих детей ни один спектакль, ни классический, ни национальный, не идет.

Б. Тургунова: Коль скоро возник такой вопрос, думаю, что надо все-таки различать две вещи. Есть "высокое" искусство, для которого нужна среда и глубокая личная мотивация. Никаким рублем Вы не заинтересуете балерину быть настоящей балериной, нужна среда как бытие в мире настоящего искусства, воздействие людей, которые ценят настоящее искусство и личное призвание. И другой вопрос — это те коммерческие структуры, которые приглашают Ваших девочек. Проще всего открыть коммерческое отделение, куда будут набираться девочки, не планирующие посвятить себя высокому искусству, а желающие танцевать в ресторанах.

Г. Хамраева: Я уже открыла коммерческие курсы восточного танца. Для своих же детей я даже приглашаю балетмейстеров из Москвы. И я вижу, что они заинтересовались. Может, оттого, что свои уже приедаются, и когда видят приезжих, и еще их хвалят — эффект другой.. Я ищу какие-то пути, думаю, что еще полгода-год, и о нашей школе узнают. Вот здесь есть вопрос: "Проблемы выхода на мировой рынок". Если бы школу можно было вывозить! Но я сталкиваюсь с чисто финансовыми проблемами. И опять не надеюсь ни на кого, и не хочу ждать, просить. Делаю так: сейчас мы выпустили одноактный детский спектакль, т.к детские спектакли востребованы везде: в школах, институтах. Хочу с сентября эти спектакли прокатывать, и чтобы постепенно на счет школы шли деньги. Но чтобы этот спектакль выпустить, тоже нужны деньги на декорации, костюмы. Наши девочки ездили в Самарканд, танцевали там на юбилее завода. У нас была договоренность, и завод перечислил на счет школы деньги. В течение года я таким образом собирала деньги и в результате сделала спектакль. У меня тоже нет человека, который мог бы заниматься этими вопросами, я сама звоню в посольства и проч. Я думаю, что если я хотя бы один раз вывезу детей на гастроли, то это даст результат, наша школа поднимется.

182

С. Исмаилова: Наверно, я буду необъективной в отношении ситуации в Узбекистане, потому что я здесь не нахожусь уже более трех лет. Я сюда приезжаю только для того, чтобы делать какие-то проекты, нахожу спонсоров в Европе. В Европе, я думаю, ситуация, в принципе такая же, там также кино делится на авторское и коммерческое. На коммерческое кино всегда можно найти деньги, можно раскрутить этот проект, отработать деньги и получить прибыль. А с авторским кино немного сложнее. В принципе, у меня так и было с моим последним документальным фильмом, который стал лучшим итальянским фильмом прошлого года (не узбекским, потому что деньги были итальянские, в титрах написано Саодат Исмаилова "Италия - Узбекистан", , т. к. я гражданка Узбекистана). Фильм называется "Aral fishing invisible sea", т. е "Рыболовство в исчезнувшем море".

Н. Мусина. Саодат, ты окончила институт в Ташкенте и попала на западный рынок как утенок в воду, каковы твои ощущения?

С. Исмаилова: Это сложный вопрос. Возможно, я попала в какое-то благоприятное течение, и мне, я считаю, повезло.

М. Тюменев: Я очутился в "Ильхоме", когда уже был создан некий бренд, который работает. Однажды у нас был такой проект — охватить гастролями Узбекистан. И все были безумно счастливы, все безумно этого хотели. Но техническая база в областях не подготовлена. Допустим, гастроли в том же самом Навои делаются с целью заполучить себе в спонсоры Навоииский комбинат. Что касается международного артрынка, то здесь у нас есть сложности, как и у всех.

Н. Мусина: Максим, Вы, кажется, благополучно вошли в международный артрынок.

М. Тюменев- Да, я с этим согласен, но была проведена колоссальная работа. Допустим, проект "Образователь", соглашение по которому было достигнуто лишь год назад. Это договор, заключенный с университетом Вашингтона о студенческом об-

183

мене, об обмене педагогами, то к этому наш театр со школами шел семь лет, т.е. именно к заключению этого соглашения. Есть еще одна проблема, с которой я столкнулся, многие, наверно, помнят, мы обсуждали ее в этом же помещении год назад. Театр всегда сложнее вывести, это не кино, не изобразительное искусство. Театр — это, во-первых, большое количество народа, участвующего в спектакле. Во-вторых, театральный спектакль сложнее продать, чем любой другой продукт искусства. И здесь очень большое значение играют те контакты, которые нарабатываются годами.

Н. Мусина: Максим, у нас есть вопрос "Требование к адаптации", понадобилось ли "Ильхому" что-то адаптировать для мирового рынка? По моему убеждению, хорошее искусство не надо ни к чему адаптировать. Каково Ваше мнение?

М. Тюменев: Я думаю, что если это произведение искусства самодостаточно, и если это действительно произведение искусства, то адаптировать его ни к чему не нужно, его все равно покупают. В качестве адаптации можно, например, сделать титры на английском языке, чтоб люди более или менее что-то понимали, т.е. какие-то технические вещи. А как единица искусства, как продукт готовый — я не думаю, что нужно специально что-то делать.

Б. Тургунова: Создается такое ощущение, что каждый из выступающих разговаривает только с модератором. Наталья Константиновна настолько харизматическая личность, что она притягивает всех. Но все-таки дискуссия должна быть — это реплики, возражения, обсуждение вопросов, а вопросы повисают в воздухе, и мы переходим к чему-то другому.

Д. Юлдашева. Хочу вернуться к проблеме адаптации. Это, к примеру, вопрос о количестве людей, которые должны ехать на фестиваль (любой). И все время встает проблема — КАК! Если у меня в спектакле на одну куклу работают три актера, я не могу никого сократить, но каким-то образом я обязана это сделать. Например, мне пришлось везти в Москву на Образцовский фести-

184

валь спектакль, и было сказано: не больше шести человек. Но если вы сможете разместить своих людей, если вы решите проблему с питанием, то, пожалуйста, будете показывать этот спектакль. Спасибо посольству Узбекистана, которое выделило какую-ту ремонтирующуюся квартиру для этих шести, я благодарна и за это.

И. Дададжанова: Я выступаю здесь, скорее, не как музыковед, а как продюсер радио "Ориат-Доно", есть такая узбекоговорящая радиостанция, которая существует уже пять лет. Когда меня пригласили туда на работу в качестве продюсера, я не представляла, что это такое, потому что я музыковед, которая только что закончила аспирантуру и идет на защиту. Причем у меня направление — первоисточники, т. е. я перевожу с арабского, фарси музыкальные манускрипты и т.д. У меня не было никакого представления об этой работе, но у меня был опыт работы на канале "Ёшлар" — государственном радио. Когда же я впервые попала в негосударственные структуры, я на практике состоялась как продюсер. Радио — это шоу- бизнес, но за этот период мы пытались найти золотую середину, т. е. с одной стороны не опускать ту планку, которую мы выбрали, с другой стороны —поддержать аудиторию. Потому что вы не заставите народ "маком" слушать, т.к. для восприятия "макома" нужна подготовленная аудитория

М. Абдуллаева: К сожалению, наше радио не проводит того, что им необходимо проводить — а именно исследования аудитории, чтобы узнать, популярны они или нет. Мы, в частности, провели недавно исследование — какие СМИ популярные у молодежи. И что выяснилось: по городу по мере убывания идут "Сезам", "Гранд", "Ориат Доно", по республике: "Эхо Долины", "Узбегим Таронаси" и "Ёшлар". Вот вам и рейтинг популярности. Еще один вопрос: у нас нет профессионально подготовленных ди-джеев.

Г. Фамаиди: Я не только актриса, я преподаю в институте на факультете радиотелевидения. На факультете у нас очень слабые преподаватели, кроме того, есть преподаватели по телевидению, но именно по радио нет. Вот сидим мы здесь, интеллигентные, образованные люди, давайте сами возьмемся за решение вопроса по обучению кадров артменеджменту. Мы можем это сделать сами. Давайте подумаем об этом.

М. Тюменев: Дело в том, что сейчас, благодаря современным технологиям, которые развиваются во всем мире, есть очень удобная форма обучения. У нас в "Ильхоме" даже есть такой студент, который обучается по этой форме обучения — это дистантная форма обучения. "Ильхому" было сделано предложе-

185

ние от московского. Института права. Он уже 10 лет находится на рынке образования Москвы. Можно провести набор слушателей в этот институт на основе дистантного обучения. Дистантное обучение происходит по Интернету.

Д. Абидов: Понятие "маркетинг" к нашему шоу-бизнесу имеет очень отдаленное отношение, по крайней мере, для меня. Я думаю, что госпожа Севара Назархан могла бы нам рассказать конкретно по пунктам, как она добивалась признания за рубежом. Наш узбекский шоу-бизнес знают и благодаря Юддуз Усмановой. Находясь в польском отеле, включаю радио, а там полчаса идет концерт Юддуз Усмановой. Это было для меня таким восторгом и восхищением. Люди из Голландии говорят, что там собираются полные залы на её концертах. То же самое можно сказать и о Севаре Назархан, которая стала лучшей певицей Азии и получила за это премию. Они могли бы ответить на Ваш вопрос, но что могу сказать я, человек, который сидит в своей радиорубке и занимается мелкими вопросами в виде банкетов "Каравана", "Бархана" и т.д. Но мне все же легче говорить о радио потому, что я все-таки знаю ситуацию в этой сфере. Вот возник вопрос рейтингов. Рейтинги составляются на определенную возрастную и национальную группу. Я сам — ведущий русского эфира. Например, я делал по заказу такие рейтинги; у меня было 8000 анкет, с которыми люди бегали по всему городу. Мы их сегментировали, т.е. от 14 до 20 лет, от 20 до 25 лет и т. д. Уровень слушателей такой, что за голову хватаешься. Если говорить о радиостанциях, то, прежде всего, все они — коммерческие структуры, которые просто зарабатывают деньги, поэтому высокую культуру или высокое искусство там искать бессмысленно. Деньги зарабатываются на рекламодателях, а рекламодатели ничего не требуют сверх, они просто хотят, чтобы их название фирмы звучало почаще, за это они и платят деньги. Но у нас есть проблема. Я не могу уже восемь месяцев найти человека и

186

посадить его за эфир, который мог бы нормальным русским языком разговаривать со слушателем. Но невзыскательной публике не надо умных вещей или красивых слов. Значит, в нашей среде одна из проблем — отсутствие людей, которые могли бы работать, отсутствие достойных харизматических личностей. И вторая сторона — это то, что каждая станция держит свои коммерческие интересы, будучи в составе той или иной группы компании.

Г. Фамаиди: Мы публику должны, и даже обязаны подтягивать до какого-то определенного уровня, а не опускаться до ее уровня, что и происходит сейчас. Никто не берет на себя функцию чуть-чуть приподнять планку!

Возвращаясь к пиару. На мой взгляд, сейчас есть очень благополучная, располагающая для Узбекистана возможность выходить на внешний рынок, потому что существует мода на все национальное, это ценится во всем мире. У нас, к сожалению, не хватает каких-то определенных моментов, которые способствовали бы выходу на этот уровень. Нехватка специалистов и незнание того, как работать с международными организациями и представителями различных структур — одна из основных проблем тех, кто занимается связями с общественностью. У нас нет специалистов, у нас нет ВУЗов, которые готовят этих специалистов. Есть, конечно, факультет журналистики, но, к сожалению, там не готовят профессионалов. Отсюда идет главное — люди, которые работают, как пиарщики, не знают основных принципов этого пиара, что ведет к самым разным ошибкам. Еще одна проблема — непонимание человека, который бы вел подготовительную работу по переговорам. Это опять-таки необходимый элемент. И еще, Public relations manager — это человек, которому жизненно необходимо быть личностью, который умеет убеждать в своей правоте, умеет донести ваши идеи. Особенно

187

когда речь идет об искусстве. Но личностей в этой профессии не так много. Поэтому хотелось бы иметь человека, который обладает навыками этого ремесла. Наталья Константиновна говорила, что продать всегда трудно, и это правда, т.к. умение продавать — это особый талант. Это тоже один из пунктов подготовки таких специалистов. Приведу простой пример. Я же вижу, как иностранцы ходят в галерею Наташи, они заинтересованы в покупке каких-то национальных вещей. Но посмотрите, что происходит в более крупных масштабах. Во-первых, на мой взгляд, предлагаемые товары на этом рынке услуг очень однообразны для иностранцев. Они видят одни и те же товары, может быть, одного и того же мастера, во многих местах. Мне кажется, что от этого проигрывает сама торговля. Когда один и тот же мастер в пяти-шести галереях выставляет одни и те же работы — проигрывают все. Значит, здесь тоже есть поле, где можно поискать какие-то варианты.

Б. Исмаилов: Очень хотелось бы, чтобы художники чаще ездили за рубеж и перенимали опыт, который есть в других странах. Известно, что Европа, да и весь мир, уже давно превратили искусство в бизнес, они умеют пиарить художников и их картины. Возьмем элементарный пример с выпуском большого количества репродукций картин с подписями художника и т.д. Он показывает, что они сумели связать искусство и бизнес. Возможно, в нашем понятии это нестыкующиеся вещи. Но в любом случае, это интересный опыт. И я думаю, если бы мы смогли его перенять, то это было бы замечательно. Еще один момент. В Ташкенте очень много интересных художников и, по большому счету, все они работают самостоятельно. Нет какой-то объединяющей галереи. Да, не существует в Ташкенте ни одной галереи, то, что у нас есть — это салоны. Что такое галерея? В моем понимании, это, в первую очередь, концептуальная работа, умение вести определенную политику и линию, объединяющую вокруг себя тех художников, которые имеют какие-то общие мысли. Я ду-

188

маю, если бы в Ташкенте появилась хотя бы одна или несколько галерей, этот опыт дал бы стимул для художников.

Н. Мусина: В Ташкенте действительно нет галерей. Все, что у нас есть — это салоны, но в наших экономических условиях невозможно иметь галерею. У нас есть галерея НБУ, которая спонсируется государством. Когда мы открывали свою галерею (это было в 92-ом году, тогда она называлась "Зумрад", затем мы переименовали ее в "Караван"), то в то же время было открыто 14 галерей. Сегодня ни одна из них не существует, и это естественно, они вымерли в силу экономических условий, хотя там было много творческих людей. Невозможно сегодня в Узбекистане иметь галерею. Возьмем любую зарубежную страну: там первый институт приобретающих — это коллекционер. В Узбекистане, по нашим прикидкам, примерно четыре колекционера. На четырех коллекционерах сделать галерею немыслимо. Все остальные — это люди, которые покупают работы для интерьера, будь то ткань, керамика или живопись. Как обычно у нас говорят: "Дайте мне что-нибудь в красном тоне, у меня стены красные"; так мы и продаем картины. Поэтом в наших условиях говорить о структурированных галереях немыслимо.

Дж. Усманов: Если в России проблема артрынка находится в зачаточном состоянии, то в Узбекистане с этим вопросом положение вообще никакое. Поэтому, если мы хотим поднять наше искусство, заниматься артменеджментом, то без целенаправленной поддержки государства нам не обойтись. У нас не сложилась прослойка потребителей искусства, которые реально могут покупать работы художников. Поэтому говорить о менеджменте сейчас нужно с точки зрения пропаганды искусства вообще. Артбизнес, например, занимает вторую позицию после телевизионного бизнеса во всем мире, т.е. это достаточно большой капитал, который в нашем регионе почти не используется. И подготовка кадров почти отсутствует.

Т. Каримов: Предположим, местный художник намеревается заняться концептуальным искусством. Но, чтобы временно хоть как-то продержаться, выплыть на поверхность, приходится заниматься конъюнктурой. К моему счастью, есть Наталья Константиновна, за которую я держусь; она дает мне возможность выживать с карандашом в руке. Я абсолютно не разбираюсь в аспектах бизнеса, менеджмента, поэтому я пытаюсь прислушаться к человеку, который имеет отношение к менеджменту. Это дает мне возможность заниматься своим делом.

189

А. Нарзуллаев: Мы думали, что у нас, ремесленников, больше всех проблем, но, оказывается у других их тоже немало. Сам факт того, что мы начали говорить о наших проблемах и искать пути решения, уже говорит о многом. Я хочу высказать свое мнение об артменеджменте. Это понятие, действительно, незнакомое для нас, непонятное, и я хочу привести пример из своего опыта. У меня есть друг, который более 10 лет представляет в Узбекистане международную организацию, занимающуюся вопросами науки и культуры. Когда он хочет сказать что- нибудь плохое в мой адрес, он говорит: "Абдулло больше чем менеджер, он маклер". Но я к этому вопросу подхожу так — больше, чем я, моих проблем не знает никто. Когда в 1997 году я получил заказ от нашего американского партнера, то я убедился, что у меня, как физического лица, не было опыта работы на экспорт. Мне пришлось изучить весь процесс экспорта, и я пришел к выводу, что закон нас поддерживает, но нужно знать и соблюдать все правила. Здесь упоминалось о создании курсов менеджмента. У меня тоже есть предложение: надо на местах, в регионах, организовать семинары по менеджменту, а мы бы, в свою очередь, могли бы подобрать участников этих семинара. И я надеюсь, что Швейцарское агентство поддержит это начинание.

У нас, у мастеров, бытует мнение, что достаточно вывести наши изделия за рубеж, и они пойдут нарасхват. Это далеко не правильное мнение. Нужна команда, которая занималась бы менеджментом. Сейчас идет развитие ремесел, но реализации как таковой нет.

А. Абдуллаев: Фирма "Ёдгорлик" — это шелковые ткани ручной работы. Я сразу хочу перейти на опыт работы нашей фирмы, потому что именно артменеджмент спас нашу фирму. В предложенных для обсуждения темах есть и такая: "Проблемы артрынка в постсоветский период". Так вот, в Узбекистане была хорошая сеть народно-художественных предприятий, которые

190

на сегодняшний день все обанкротились. Наше предприятие спасло то, что мы стали сами себя продавать. Очень многие предприятия, которые этим делом не занимались, обанкротились. В то же время, мы выдержали конкуренцию. Если ремесленники освобождены почти от всех налогов, то мы платим все налоги как организация. Но, несмотря на это, занимаясь той же рекламой, тем же менеджментом, на сегодняшний день наша продукция продается. Мы стараемся выставлять свои изделия на выставках, несмотря на то, что это дорого. Но, с другой стороны, чтобы продать что- нибудь или выйти на международный уровень, этим надо заниматься постоянно. Я убедился также, что в нашем регионе очень много талантливых людей, и, в то же время, нет необходимой информации. Здесь прозвучало хорошее предложение — создать учебный центр, но не всякий может приехать из района в Ташкент. Но если был бы центр, и мы бы объединились, то я взял бы на себя какой-то процент расходов, потому что мне сегодня нужны кадры, разбирающиеся в вопросах менеджмента. Я открыл в себе талант менеджера, потому что меня жизнь заставила.

191

Здесь очень много опытных людей, и когда все мы объединимся, то, по-моему, можно организовать класс менеджеров, который сегодня необходим. Я же не могу вечно ездить на машине и продавать свою продукцию. Производить и продавать — это разные вещи.

А. Альмяшева: УзЭКСПОцентр является структурным подразделением агентства по внешним экономическим связям. Нашей основной деятельностью является организация и проведение выставок, как у нас в стране, так и за рубежом. Кроме того, агентство по внешним экономическим связям представляет нашу страну на международном бюро выставок, и вот уже третий раз агентству и соответственно его структурному подразделению УзЭКСПОцентра поручается подготовка и представление нашей страны на всемирных выставочных форумах, которые проходят с периодичностью раз в пять лет. Если все до моего выступления жаловались на какие-то проблемы, то, наверное, мне, в первую очередь, нужно говорить о том, как мы, Республиканский выставочный центр, помогаем решать эти проблемы. Наша основная функция — продвижение экспортной продукции Республики на зарубежные рынки. И вы, наверно, хотели бы услышать, как мы помогаем продвигать продукцию народных мастеров, художников и представителей других видов искусства и культуры на зарубежные рынки. Хочу отметить, что, в зависимости от тематики выставок, мы все время привлекаем и работы мастеров народного творчества и произведения живописи. И на этот раз на экспозиции были представлены практически все виды народного творчества. Согласно графику проведения выставок, каждый месяц у нас заезжают по три мастера, представляющих разные виды народно-прикладного искусства. Сейчас, в данный момент, работают резчик по дереву, миниатюрист и керамист. Каждый месяц происходит сменяемость этих людей.

Что касается периферии и регионов, в этом плане я хочу сказать, что мы охватываем все регионы. Мне не даст соврать Азамжон из "Ёдгорлика", они участвуют у нас практически на всех выставках, которые связаны с их тематикой. И вообще мы содействовали успешному продвижению их продукции, которую широко представляли; она пользуется большим успехом. Мы, конечно же, следим, что творится в регионах. Я знакома с Акбаром Рахимовым, с Натальей Мусиной, с Люсей Кодзаевой. Мы работаем в тесном контакте со всеми людьми, которые име-

192

ют к этому отношение, и стараемся в первую очередь, конечно, показывать наши таланты, в том числе, с периферии.

Н. Мусина: Ася Меджидовна, Вы не ответили на вопрос, кто является основным отборщиком тех талантов, которые едут с вами.

А. Альмяшева: В разных случаях по-разному. Все засвистит от того, кто является организатором выставки. В данном случае это японская ассоциация по подготовке ЭКСПО. Отбор работ был поручен Республиканскому торговому центру УзЭКСПО-центру, который является организацией, занимающейся выставочной деятельностью. Я хотела бы еще раз подчеркнуть, что показ прикладного искусства был одним из разделов экспозиции, но не основным. К его созданию были привлечены консультанты, которые разбираются в этом виде искусства. Народно-прикладное творчество там представляют "Устозода", "Нигористон" и центр международных связей "Хамар".

М. Агзамов: Я представляю Центр деловых связей. Мы тоже работаем с консалтинговыми фирмами и оказываем разные услуги; в этой отрасли мы уже 11 лет. Я знаю, что некоторым нашим предпринимателям нужна помощь зарубежных коллег. У нас была такая программа и есть сеть экспертов, возможно, эта информация вам будет полезна. Я думал, может быть, пригласить экспертов по артменеджменту для обучения тех, кто в будущем хотел бы заняться менеджментом и маркетингом.

Н. Мусина: Я думаю, что наши ремесленники могут обратиться в Центр деловых связей. Потому что за годы существования Бизнес-центра наработан очень большой опыт делового общения с зарубежными странами. Они в состоянии оказать помощь, найти нужного эксперта. В любом случае, информационною поддержку они оказывают очень серьезную.

А. Аллабергенова: Я хотела сказать следующее: да, курсы менеджмента — это замечательно, но в первую очередь нам нужна среда для реализации. Хочу добавить также к словам Галины Викторовны, что она совершенно правильно говорила о проблемах пиара. Это должен быть человек, который работает с готовой одеждой, человек высококультурный, очень образованный, который знает все, что творится в мире моды. То есть человек, который занимается public relation, должен быть именно таким. К сожалению, это большая редкость. Все надо начинать с образования.

193

Л. Бабаева: Коллекция, над которой я работаю уже много лет, возникла из учета множества аспектов, подсказанных мне опытом. Установка работать с нашими тканями была у меня изначально. Мне хотелось создать этническую коллекцию, т.к. это мой стиль. В то же время мне хотелось, чтобы она была адаптирована к современной жизни, чтобы эти вещи можно было одеть и сегодня. Чтобы они были легкие, практичные удобные. Как видите, задач много. Европейскими вещами я никого не удивлю в Европе, и поэтому я стараюсь углубляться в наши этнические традиции. И крой, и стиль, и цветовое решение я стараюсь адаптировать к нашей жизни, к нашим условиям. К этому выбору меня привели зарубежные поездки с выставками. Опыт приходит не сразу, но со временем начинаешь понимать, что в каждой стране есть свои определенные предпочтения в моде. Например, в Америке, на мое удивление, не любят желтый цвет. Они говорят: "Это красиво, но мы такое не носим". Так что у всех свои особенности. Если нас приглашают в какую-либо страну, то мы учитываем все эти нюансы, которые, по сути, являются местными требованиями. Ко-

194

нечно, хочется, чтобы коллекция не стояла на месте, ее надо обновлять, ведь мода меняется. Меня спасает то, что я занимаюсь этнической модой, и мои вещи не устаревают, некоторые из них находятся в коллекции по нескольку лет.

Н. Ахмедова: Все искусствоведы, которые занимаются изобразительным искусством, в любом случае делают выставки, потому что это наш материал, мы о нем пишем и т.д. Я сейчас подумала о том, чем занималась последние 15 лет и ужаснулась. Это же надо было иметь такую наглость и смелость, чтобы в 1993 году предложить нашей молодой, независимой, суверенной стране Биеннале. И деньги тогда были "бумажные", и люди были на грани выживания, да и слова-то такого не знали. Но все равно мы пошли на этот риск. С 93-го года, каждые два года я делаю эту выставку, и потихоньку приходит опыт. О менеджменте, т.е. об управлении культурой, можно миллион книг прочитать, но это настолько специфическая тема, что без практики, без учета национальных особенностей, успеха не добьешься. В 1997 году, когда образовалась Академия художеств, все приобрело более основательный вид: Академия художеств выступила организатором, хокимият — суборганизатором, появилось финансирование. И мы теперь спокойно можем принимать гостей-участников со всего мира. И вот что я хочу вам сказать: когда на нашем заседании по проблемам изобразительного искусства многие искусствоведы ныли — этого нет, того нет, — вы знаете, это разговор в пользу бедных. Потому что надо быть инициативным. То, что я начинала делать, выглядело, на первый взгляд, абсурдно, из области мечтаний. Но моя мечта свершилась, и мы вошли в состав стран, в которых проводятся Биеннале. Многие страны уже хотят участвовать на нашей выставке. С конца 90-х годов изменилась выставочная стратегия, т.е. изменилось представление о том, что показывать, как показывать, и в каком формате. И у нас опять возникли проблемы с финансированием, с выставочными площадями. Нам очень не хватает техники, видеопроекторов, мобильных выставочных стендов, само здание у нас старое и малоприспособленное. Здесь, конечно, нужна помощь партнеров — ЭКСПО-центра, МВЭС и т. д.

И, наконец, хочу сказать о менеджменте, об управлении культурой — деньги в стране есть, но нужно менять какие-то законодательные моменты. Например, чтобы купить билет зарубежному партнеру, надо просить особое разрешение в Минфине.

195

Э. Гюль: Я хочу вернуться к проблемам, связанным с традиционным искусством, в частности, декоративно-прикладным искусством. Развитый рынок в этой области был всегда, и, тем более, есть он сейчас, поскольку изделия мастеров — это очень востребованная сфера, сейчас мода на все, что связано с традиционной культурой и ремеслами. Развитие в республике рыночных отношений, стимулирование малого и среднего бизнеса привело к тому, что наряду с государством, реализацией своей продукции занимаются сами мастера, совмещающие на практике и задачи производства и продажи. Это, безусловно, стимул для развития ремесел. Однако в целом по республике ситуация складывается неоднозначная. Есть регионы, где большая сырьевая база, наличие свободных рук, где готовы производить очень хорошую продукцию, но она неизвестна, не доходит до покупателя в силу отдаленности от рынка сбыта и потребителя. Я, в частности, говорю о том же самом Бойсуне, о Сурхандарье. Здесь очень много работы в организационном плане, прежде всего, по развитию туристического бизнеса, организации каких-то объединений, которые возьмут на себя все вопросы, связанные с реализацией. Но, вместе с тем, есть регионы, где рынок уже стабилен, налажен, в частности, я имею в виду Ферганскую долину. Мы недавно вернулись оттуда, посмотрели, как обстоят дела, рынок действительно очень активен. Дома или мастерские ведущих мастеров включены в туристические маршруты, они реализуют свою продукцию, не выходя из дома. В результате каждый из мастеров уже сам по себе замечательный менеджер. Но тут- то и складывается парадоксальная ситуация, когда рынок губит школу. Вообще удивительная вещь, когда то, что мы приветствуем, к чему стремимся, оказывает резко негативное влияние, в частности, в данном случае, на саму школу, на развитие традиционного мастерства. Получается, что рынок — палка о двух концах. К сожалению, спрос диктует свои законы, и мастер вынужден им подчиняться. Он делает такие веши, которые совершенно вне традиции, вообще неизвестно откуда, но, тем не менее, пользуются повышенным спросом. Конечно, основной потребитель — иностранец, и для него важно, чтобы была мелкая работа, были прописаны детальки, все так ювелирно; но это не в традициях того же Риштана. Если поставить рядом два образца — подлинный Риштан, с таким стихийным, несколько брутальным рисунком, и современный образец, с мелкой, схематичной, росписью, которая чуть ли не по трафарету кругом повторяется, то

196

покупатель выберет второе — там работа мельче. К сожалению, этот негатив отрицательно сказывается на развитии локальных центров, сохранении их аутентичности. Вот что делает тот же мастер, который в поисках новых тем пытается разнообразить свой репертуар: открывается книга, например, "Киргизский национальный узор", оттуда что-то берется. Или каталоги с иранской, турецкой керамикой — перерисовывают оттуда, и получаются эклектические вещи, совсем не в традициях. Но, опять-таки, для иностранца главный критерий — hand made, т.е. то, что сделано руками, и тонкая работа. А является ли это подлинной традицией Риштана — они не знают, для них это как бы и не существенно. Это существенно для нас, людей, которые призывают к сохранению локальных школ.

В сегодняшнем процессе мы можем видеть и положительные черты. Они заключаются в том, что традиционное искусство, народное искусство — это саморазвивающаяся и самоочищающаяся система. Благодаря коллективному опыту местная линия все же сохранится. Да и сами мастера, когда мы спрашивали, не боятся ли они, идя на поводу у клиента, загубить школу, отвечали: "Не боимся, мы уверены, что традиция останется". Конкретный пример — семья Шарофиддина Юсупова, крупнейшего мастера в Риштане. В семье два керамиста: отец, который бережно хранит традиции, и сын, который находится в состоянии поиска,

197

экспериментаторства. Рисунки сына - буйная авторская фантазия. Тем не менее, Фирдаус отдает себе отчет в том, что это всего лишь поиски, что, обретя опыт работы, он продолжит линию отца. В целом есть обнадеживающие моменты в отношении дальнейших путей развития. Но полагаться на саморазвитие традиционных форм искусств, внутренние "законы жанра", конечно, не стоит. Какие-то шаги в этом плане, безусловно, нужны. Скажем, для изобразительного искусства одним из таких важных шагов было бы создание галерей, поскольку галереи - это не только продажа, но и воспитание, подтягивание художников до определенного уровня; это воспитание вкуса и потребителя, и производителя той или иной продукции. Что касается прикладных искусств, то это организация цеховых ассоциаций, в которых был бы элементарный контроль за качеством продукции, контроль за сохранением традиций локальной школы.

 

А. Хакимов: Эльмира Гюль упомянула о Шарофиддине Юсупове, но у него не один, а три сына. Один керамист, а вот второй сын, Сухроб, как раз и занимается артменеджментом. Отец сам направил его на эту стезю, считая, что семье будет больше помощи от грамотного менеджера, чем еще от одного керамиста. Но сейчас я хотел сказать вот что. Я участвовал на всех семинарах, и все время оцениваю их не с точки зрения проблем, которые там ставятся, а с точки зрения существа и содержательности обсуждений. С этой точки зрения я согласен со многими, что артрынок, возможно, самый дискриминированный сегмент экономики, может быть, даже эмбриональный. И это понятно: в советский период искусство было полностью на обеспечении государства, и переход на рыночные рельсы, который мы сегодня наблюдаем, конечно, осложнен. В народном ремесле ситуация, может быть, чуть легче, поскольку ремесла всегда были рыночным атрибутом, хотя проблем там тоже немало. Сложнее с такими элитарными видами, как театр, музыка. Это нонпрофитное искусство, может быть, не совсем востребовано. И вообще, социальная востребованность искусства, к сожалению, ограничивается нашим мегаполисом. Когда мы говорим "искусство Узбекистана", то в основном у меня это выражение ассоциируется с понятием "искусство Ташкента". И эта проблема тоже очень серьезна, артрынка на местах нет. Скажем, оперный театр, консерватория - только в Ташкенте и т. д.

Несмотря на то, что многие из участников сегодняшнего семинара уже выступали на предшествующих обсуждениях, раз-

198

говор сегодня состоялся. Конечно, всего охватить невозможно, и я думаю, что в силу этой причины по артменеджменту будет специальный проект Швейцарского Агентства. Хочу поблагодарить всех участников.

Н.Мусина. Я также благодарна всем, сегодня у нас получился, на мой взгляд, очень осмысленный разговор. Наша общая задача - дать заслон китчу. У нас очень развитая, в отличие от всех центральноазиатских республик, искусствоведческая школа. Ни в Казахстане, ни в Киргизии, ни в Таджикистане, ни в Туркмении этого нет. Мне кажется, что результат нашего проекта - это не только будущая книга, но и то, что у нас есть такие люди, которые в состоянии ставить заслон китчу, непонятным выставкам, людям, не являющимся профессионалами в той или иной области искусства.

199

Глава 2. Доклады по проблемам развития современного искусства Узбекистана

200

Джура Тешабаев

Узбекское кино: в ожидании сдвигов

 

Несмотря на изменившиеся в последние годы условия функционирования кинематографа, связанные с его вхождением в рыночную экономику, усилением влияния телевидения, конкуренции со стороны различных зрелищных искусств, в том числе и шоу-бизнеса, кино остается довольно мощной и значимой формой интеллектуального и идеологического воздействия на массы, средством отражения процессов жизни, удовлетворения эстетических потребностей сотен тысяч и миллионов людей. Такой высокий статус завоеван в Республике несколькими поколениями узбекских кинохудожников, великолепными и признанными работами, вышедшими за 80 лет развития национального киноискусства. Ежемесячно на экранах национального телевидения демонстрируются десятки кинопроизведений, созданных на "Узбекфильме" в разные периоды, начиная с таких шедевров, как "Тахир и Зухра", "Алишер Навои", так и лентами, заслужившими признания зрителей в последние годы: "Об этом говорит вся махалля", "Влюбленные", "Абдуллажон", "Бабушка- генерал", "Минувшие дни". Однако все эти достижения сегодня можно считать только отблеском прошлой славы. На ТВ, как и на экранах кинотеатров, редко идут работы государственных киностудий, их место занимают фильмы частных кинопредприятий, несущие на себе следы поспешной и не всегда квалифицированной работы, но лихо осваивающие пустующее пространство "однодневок". Почему так происходит? Иссякли творческие ресурсы? Может быть, в республике перевелись киномастера? Какие веские причины тормозят развитие некогда столь сильной и известной кинематографии?

В качестве объяснения можно привести как объективные, так и субъективные причины. Дело в том, что в последние годы узбекское кино, имеющее достаточно крепкие профессиональные корни, не сумело без серьезных потерь войти в наступившую рыночную колею, нащупать верные механизмы, которые помогли бы ему адаптироваться к новым объективным реалиям, создавать продукцию, отвечающую потребностям массового зрителя, способную конкурировать с фильмами других стран. Постепенному спаду способствовали также проблемы стареющей техники, отсутствие тарифов, адекватных уровню оплаты труда

201

специалистов, хотя бы отдаленно приближающихся к практике мировой киноиндустрии. Нельзя недооценивать и такой фактор, как смена поколений кинохудожников, возникший и проявившийся негативным образом как раз на рубеже нового века. Ряд крупнейших кинопостановщиков, доставлявших зрителям многих поколений продукцию высокого профессионального качества, по разным причинам стал отходить от активной творческой деятельности, а приток молодых кадров сократился, потому что иссякли связи со ВГИКом и Высшими курсами, готовившими для республики сценаристов. К производству стали привлекаться недостаточно обученные, неопытные режиссеры. Конечно же, это сказалось на уровне картин. Добавим к этому организационные трудности, вызванные ошибками руководства отраслью.

Бытует мнение, что кинематография - область деятельности, не требующая особых знаний, организационного таланта. Это крайне неверная и ошибочная установка. На недавнем совещании с новым составом правительства Президент очень точно сформулировал отношение к критериям, предъявляемым к руководящим работникам государственного сектора. Это, во-первых, повышение личной ответственности к порученному участку работы. Во-вторых, компетентность, базирующаяся на знаниях, мастерстве и профессионализме, опыте и высокой квалификации, всестороннем и глубоком обладании секретами своего дела. Как раз этих- то качеств не хватало людям, ведавшим еще недавно вопросами кинопроизводства. Их неумелые действия, некомпетентность, а в некоторых случаях откровенный волюнтаризм в руководстве кинематографией, нанесли серьёзный ущерб его репутации, негативно отразились на творчестве кинохудожников, уровне выпускаемой продукции.

Вышедшие в начале нового века фильмы "Женское царство", "Великан и коротышка", "Мама", "Девона", "Небесные мальчики", "Товарищ Байкенжаев", "Хирург" и многие другие, несмотря на некоторые несомненные профессиональные достоинства, к сожалению, не стали событиями, не внесли свежих и ярких перемен в отечественный кинематограф. Подъемом не назовешь и работы дебютантов, заявивших о себе в эти годы. Не могу сказать как о положительной тенденции о формировании разножанровой структуры последних картин, об усилении их социально-ориентированных мотивов, новых сюжетных конструкций. Так, например, приметой современного узбекского кино

 

202

стало достаточно стабильное и подчеркнуто намеренное внимание к семейной или, лучше сказать, женской теме, в которой, по мнению художников, сконцентрированы и отображены все мыслимые и немыслимые проблемы и беды нашего общества, ибо женщина на Востоке действительно олицетворяет уровень и качество существующего социума. Семейно-бытовая проблематика пронизывает фабулы большинства лент, таких, как "Женское царство", "Небесные мальчики", "Вслед за мечтой", картины С. Назармухамедова, Ё. Туйчиева, Ж. Касымова, М. Абзалова, Ф. Давлетшина, И. Эргашева. В интерпретации представленных в фильмах судеб превалируют в целом мрачные и неприглядные краски. Героини живут в грязных и не ухоженных, тесных квартирах, их третируют, унижают, а в такой ленте, как "Женское царство", просто, как в средние века, продают на окраинных рынках. Не краше и фигуры, олицетворяющие сильную половину - тягостней всего диковатые черты мужских образов представлены в картине "Товарищ Байкенжаев". Один из главных героев - бывший партиец, одинокий и жалкий человек, своеобразный винтик общества, мечтает о строительстве коммунистического кладбища, где могли бы покоиться останки представителей дружной семьи советский народов. Другая крайность, заметно проявляющаяся в последнее время, - эстетизация бытовых реалий, романтизация молодежных отношений, персонажей, рожденных новой жизнью, но как бы упорно не замечающих катастрофические сдвиги в современном национальном сознании. Этот мир огорожен цветастыми, яркими сюзане, в нем места депрессии и отчаянию, герои разгуливают по миру, устраивают пышные свадьбы, а если и страдают, то в стиле раннего Ишмухамедова, светло и безмятежно, как подобает человеку без точного и конкретного адреса среды обитания, социально значимых зримых примет.

Последний год стал исторической вехой в современном кино, и связан он с выходом Указа Президента и Постановления правительства о дальнейшем развитии киноискусства в Республике. Выход Постановления - дело огромной важности. Кроме помощи государства в покупке современного оборудования, восстановлении деятельности кинотеатров и проката, гарантируется финансирование ежегодно 15 художественных, 10 мультипликационных и более 20 наименований документальных и научно-популярных лент. Однако решение задач и других вопросов, поставленных документом, потребует от кинематографи-

203

стов напряжения всех творческих и организационных ресурсов. Особое внимание необходимо обратить на проблемы кинодраматургии, без решения которых немыслимы сдвиги в нашем экранном искусстве. Проблема сценария - самая застарелая в развитии национального искусства. Дело в том, что с самого начала, с первых лет своего становления, узбекское кино полностью зависело от приезжих драматургов, имевших опыт написания киносценариев. Почти совсем не использовались в целях экранизации произведения национальных писателей, пласты народного фольклора. Эта болезнь сказывается и сегодня. Конечно, обретение независимости во многом "встряхнуло" деятельность всех ветвей киноиндустрии, режиссеры стали проявлять больший интерес к творчеству местных литераторов, однако этого оказалось недостаточным для того, чтобы значительно повлиять на ход киноискусства. К тому же выяснилось, что кинематографисты оказались неподготовленными к глубокому использованию и творческой интерпретации самобытного материала, представленного в произведениях узбекских писателей, таких как У. Азим, А. Абиджан, X. Султан, Э. Аъзам. Не поэтому ли большинство фильмов, созданных по произведениям писателей: "Любовь", "Пеший", "Дард", "Женское царство" и др., не стали явлениями в художественной культуре, пополнили список периферийной продукции. Написанию идейно-содержательных и национально-самобытных кинопроизведений мешает инерция прошлого, шаблоны и стереотипы так называемой литературы соцреализма. Продолжается следование принципам идеологизированного творчества, с его классовым подходом, делению героев на "положительных" и "отрицательных", боязнь затронуть, убедительно вскрыть наболевшие вопросы действительности.

Особенно тяжелое положение с драматургией, обращенной к современности. За последние годы трудно вспомнить фильм, в котором бы выделился, произвел впечатление на зрителя, герой наших дней.

Особый разговор - становление и довольно бурное развитие коммерческого, независимого кино. В стране десятки самодеятельных студий, сотни энтузиастов, безо всякой оглядки и чувства риска, вкладывают свои сбережения в кинопроизводство, снимают фильмы. Работы на 90% слабые, лишенные профессионального лица, творческого импульса, конъюнктурные по сути. И все-таки, имеем ли мы право на отказ им в самовыраже-

204

нии, желании приобщиться к кинокультуре? Конечно, нет. Надо терпеливо учить и пестовать начинающих, поднимать их профессиональный уровень, и в этим случае огромная ответственность ложится на Агентство "Узбеккино", его структуры, и это записано в Указе Президента и Постановлении.

Понимаю, картина, представленная мною, далека от благодушия, нерадостная. Я надеюсь на живучесть и жизнестойкость нашего кино. Отрицательный опыт - это тоже опыт. Кризис длится достаточно долго, поэтому я надеюсь, что, наконец, проявят себя внутренние резервы искусства, скрытые до поры и времени творческие ресурсы. Какие-то сдвиги должны произойти в ближайшие пять-шесть лет, поскольку та ситуация, которая возникла сейчас, не совсем нормальна. Убежден, что в нашем кино появятся достойные личности, и на каком-то витке оно должно интегрироваться в мировой кинопроцесс.

205

Мухаббат Туляходжаева

Узбекский театр в период независимости

Сегодня, по прошествии 14 лет с момента обретения страной Независимости, все более актуализируется вопрос: что происходит в нашем театре, куда наш театр движется? Если при советской власти перед театром стояли две большие проблемы - театр и зритель, то сегодня, в иных социально-политических условиях, в условиях рыночной экономики, нашему театру, да и театру всего постсоветского пространства, прибавились еще, по меньшей мере, две. На первый план выдвинулась не творческая, а экономическая, пожалуй, самая неразрешимая пока, проблема. Института спонсорства у нас, по сути, нет. На втором плане - маркетинг, т.е. умение разрекламировать спектакль с целью привлечения зрителя. Следом идет проблема социологическая. Необходимо определить не только зрительские интересы, но и ответить на вопрос - какого зрителя мы имеем на сегодняшний день. Сегодня в театр приходят зрители не только разных возрастных категорий, но и разной степени интеллектуальной подготовленности.

На последнем месте, как это ни парадоксально, оказываются проблемы творческие, связанные с осмыслением режиссерского воплощения, актерского исполнения, мастерства сценографии. Сюда же оттеснена проблема воспитания новых творческих кадров, а также специалистов технических цехов - гримеров, костюмеров, мебельщиков, реквизиторов, работников постановочной части, осветителей и т. д. Так что вопрос о том, что же все-таки происходит в нашем театре, является вопросом многозначным. Я попробую обозначить некоторые его стороны.

1. По большому счету, сегодня работают, отвечая художественным требованиям, всего лишь 5 - 6 из 37 государственных театров страны. Почти во всех областных театрах - "мертвые сезоны". Это явный показатель несостоятельности национальной драматургии и режиссуры, а также финансовой и экономической беспомощности.

2. Отсутствуют профессионально подготовленные кадры - режиссеры, актеры, экономисты театрального дела. Можно ли воспитать, например, талантливого режиссера? Воспитать нельзя, можно пробудить в студенте интерес к профессии. Но как, если мы выключены из информационного простран-

206

ства? Есть частичные поступления новых книг из России, но это не решает вопроса. У нас с 1993 года не проходило ни одного международного театрального фестиваля, подобно фестивалю "Восток-Запад". При таком положении дел трудно говорить о театральных процессах. Но все же эти 5 - 6 театров работают, и режиссеры ставят там спектакли, среди которых есть достаточно значимые и интересные.

Сегодня театральную практику характеризуют следующие тенденции:

1. Прорастание традиций фольклорного театра, традиций театра масхарабозов и кизикчи в ткань и пространство узбекского театра европейского типа.

2. Осмысление классической, в том числе суфийской философии и поэзии Востока средствами адекватных пластических эквивалентов.

3. Следование театральным традициям, сложившимся еще в 30-50-е годы прошлого столетия.

4. Адаптация сложного многозначного сценического языка современного западного театра.

Естественно, что эти тенденции напрямую связаны с вопросом репертуара. Правомерно возникает вопрос: что необходимо нашему зрителю? Во многих случаях театр идет за зрителем, удовлетворяя его потребность в развлекательности и зрелищности. Возможно, зритель устал от сложных жизненных проблем, ему хочется чего-то попроще, чтобы ситуация была узнаваема, музыки и песен было побольше. Об этом говорят полные залы театров на бытовых, сатирических комедиях или лирических мелодрамах, приправленных юмором и элементами фольклора. Вместе с тем, театр идет навстречу и совсем молодому зрителю, поражая его воображение натиском рок-музыки, танцевальной и пластической экспрессии. И это данность, которую невозможно опровергнуть. Так что же должен делать театр - развлекать или призывать к размышлению о жизни?

Действительно, освободившись от идеологического диктата, театр начал искать пути развития. На сегодняшний день одной из проблем узбекского театра является решение вопроса жизнедеятельности театральных коллективов, а точнее, вопрос жизнедеятельности театра европейского типа.

Еще в первое десятилетие XX столетия, когда европейская модель театра только внедрялась в художественную культуру Узбекистана, обнаружились бурные и противоречивые явления.

207

Процесс шел достаточно интенсивно и, вместе с тем, скачкообразно. С одной стороны, это выражалось в широком распространении так называемого "агитационного театра", создании любительских драматических кружков, организации профессиональных актерских трупп, новых театральных коллективов, строительстве театральных зданий со сценой-коробкой и зрительным залом. С другой, необходимо было решить вопрос - "каким быть узбекскому театру?". Ориентироваться на собственные традиции или на опыт европейской театральной культуры? Острая полемика о путях развития узбекского театра была прервана в силу объективных социально-политических причин, утверждения метода социалистического реализма. Отсутствие органичного эволюционного развития, невозможность постепенного непрерывного движения, ассимиляционных процессов, предопределили формы, свойства и особенности развития театра. И уже в конце 30-х годов в системе художественной культуры Узбекистана окончательно утверждаются принципы европейского реалистического театра. Носителем и приверженцем этих принципов становится театр драмы им. Хамзы, ныне Национальный театр Узбекистана.

Лишь в конце 1970-х годов обнаруживается огромный интерес к национальным традициям, к опыту национального театра масхарабозов и кизикчи, к игровой природе народных зрелищ, в основе которых были пантомима и имитация, окрашенные юмористическими, шуточными тонами. В спектаклях "Бунт невесток" С. Ахмада, "Бег по кругу" А. Ибрагимова, "Проделки Майсары" Хамзы режиссура использует неисчерпаемые богатства народного театра устной традиции.

В 1980-е годы достаточно четко и ярко прослеживается тенденция взаимовлияния и взаимообогащения традиций с современными исканиями. Происходит усложнение сценического языка, его лексики, обновление палитры исполнительского искусства. Практика тех лет свидетельствовала о совершенствовании театральной культуры спектакля, о синтезе национальных традиций с опытом европейской сцены.

В начале 1990-х годов театр двигался как бы по инерции. Он не отказывался от достигнутого, но и не предпринимал новых шагов. И казалось, что в системе художественной культуры театр несколько потеснен традиционными художественными ценностями, интерес к которым заметно возрос. Однако во второй половине этого десятилетия театр начинает постепенно за-

208

 

 

воевывать отведенное ему пространство в жизни современного общества. Особенностями развития театра в этот период стали репертуарная свобода, многообразие организационных форм существования, разнообразие сценического языка, движение по пути взаимодействия традиций узбекского театра с достижениями мировой сценической культуры.

Вместе с тем, ориентация на традицию стала ключевым моментом для понимания происходящих изменений в узбекском театральном искусстве на рубеже веков. Поиски ведутся в направлении её возрождения не только в репертуаре, но и в актерской игре, в стилистике сценического языка, причем под традицией подразумевается традиция, трансформированная в соответствии с велением времени.

Заинтересованность в судьбе театра, в его связях с жизнью, с новым поколением зрителей стала определять творческие поиски ведущих театральных мастеров: А. Салимова, Н. Абдурахманова, В. Умарова, А Ходжакулиева, М. Равшанова и других, понимающих, что современная модель узбекского театра - это разнообразие тем, конфликтов, характеров, приемов, стилей. Спектакль может быть традиционным, выстроенным по законам реалистического театра психологического толка или театра представления с его ликующей импровизационной стихией, а может быть авангардным, раздвигающим границы стилевых направлений. Если обратимся к репертуару театров этого периода, то увидим, что он складывается из обращения к национальной пьесе, к классике Востока и Запада, инсценировкам литературных произведений узбекской и мировой прозы.

Внимание к проблемам исторической памяти, интерес к культурному наследию, духовным сокровищам народа выдвинул на первый план историческую драму, занявшую прочное место в репертуаре театров. Однако опыт последних сезонов подтверждает, что в решении столь сложной темы обнаруживается вполне закономерная проблема соотношения исторической правды и художественного вымысла, которая зачастую остается непонятой и невыполнимой ни драматургами, ни режиссерами.

За последние годы были поставлены следующие оригинальные пьесы на историческую тематику: "Сохибкирон Темур" А. Арипова, "Властелин космоса" X. Расула, "Ночи без дней", "Жизнь писателя" У. Азимова. Все эти пьесы получили свое рождение на сцене Национального театра. Этот старейший теат-

209

ральный коллектив страны, с одной из сильнейших по творческим возможностям труппой, стремится сохранить свой авторитет, следуя собственным традициям. С одной стороны, театр пытается возродить романтическую традицию, с другой - укрепить позиции психологической актерской школы.

А. Салимов решает пьесу А. Арипова "Сохибкирон Темур" в стилистике философско-романтической драмы, обогащая её внутренним драматизмом, психологической разработкой характеров. Замысел режиссера очевиден - показать многогранный образ государя в развитии, раскрыть сущность сложных противоречий человека, движимого стремлением построить могущественное государство.

Спектакль "Властелин космоса" X. Расула, поставленный В. Умаровым, отличается романтическим пафосом актерских трактовок, лиризмом и поэтичностью атмосферы, монументальной зрелищностыо сценографического образа. Главным в спектакле становится противопоставление устремлений личности великого ученого Аль Фергани, миру ханжеской морали и консервативных взглядов. Такой подход придает напряжение сценическому действию.

Спектакли "Ночи без дней" и "Жизнь писателя" драматурга У. Азима и режиссера В. Умарова посвящены судьбам известных узбекских писателей Чолпана и Айбека. Авторы ищут истоки драмы, обращаясь к документальным биографическим фактам. Благодаря этому убедительно раскрывается духовный мир героев, полный переживаний, сомнений, тревог, обнаруживается трагическое несоответствие таланта, поэтического дара со временем.

Другая проблема также связана с репертуаром, но в данном случае - это поиск сценического решения современной темы в театре. И здесь также возникает сложность, связанная с поиском новых тем, конфликтов, новых героев. Особо выделяются "Чимылдык" Э. Хушвахтова, "Ангел и черт" С. Имамова, "Всего один шаг" У. Азима. И хотя эти спектакли отличаются друг от друга жанрово, тематически и стилистически, их объединят одно - попытка сценического воплощения современной национальной пьесы. Спектакль "Чимыддык", осуществленный Т. Азизовым и М. Абдуллаевой, привлекает добрым, бережным отношениям к традициям народа, его обрядовой культуре. Постановка отличается своеобразным режиссерским решением, оригинальной структурой, выстроенной по форме и правилам свадебного

 

210

обряда. В этом красочном, живом представлении, где много музыки, песен, танцев, четко прослеживается своеобразие национального характера узбекского народа, его душевная простота и открытость. Спектакль проникнут ароматом мягкого и светлого юмора, и тяготеет к жанру мелодрамы.

В иной стилистике выстроен спектакль "Ангел и черт", поставленный М. Хачатуровым. Избрав пьесу молодого драматурга С. Имамова, режиссер пытается возродить на сцене прославленного театра традицию, связанную со сценическим воплощением сатирического жанра. Пьеса решается режиссером как сатирическая комедия характеров с привлечением элементов фарса и гротеска. Развитие действия спектакля "Всего один шаг" У.Азима в постановке В. Умарова складывается из стремления драматурга и режиссера постичь сущность противоречий, терзающих человеческие души, проникнуть в суть бездуховности, жестокости и равнодушия. Можно сказать, что этот спектакль о несбывшихся надеждах, утраченных иллюзиях. И все же основной темой становится поиск нравственного идеала, попытка человека утвердить то нравственное начало, из которого произрастает человеческая любовь, доброта, взаимопонимание.

Необходимо сказать, что в своих поисках Национальный театр не только ориентируется на традиции, сложившиеся в 1930-50-е годы, но и пытается находить новые сценические формы. Свидетельством тему служит спектакль "Аёлгу" (дословный перевод: "О, Женщина"). В основу этого музыкально-пластического действа положены сказания и песни узбекского фольклора (автор постановки В.Умаров). Спектакль проникнут темой всепоглощающей любви женщины к жизни, такой, какой ее создал Бог, с радостями, печалями и страданиями.

Если обратиться к примерам освоения классики, то здесь представлены различные варианты. Особый интерес вызывает обращение к классике Востока, где режиссеры пытаются пересмотреть прошлое глазами современника, осознать его как можно полнее. Под этим подходом подразумевается не только мастерство, но и способность прочесть, осветить прошлое смыслом и пониманием настоящего. В этом отношении можно проследить процесс поиска новых форм, жанрового многообразия постановочных решений, которым присуща особая чуткость к богатейшим традициям национального театра, музыки, литературы, изобразительного искусства.

211

Предвестником кардинальных перемен можно считать спектакль "Искандер", поставленный Б.Юлдашевым и оформленный художником Г. Бримом на сцене театра им. А. Хидоятова в 1991 году. Взяв за основу поэму Навои "Стена Искандера", авторы спектакля создали своеобразное драматическое произведение, философскую притчу, вмещающую в себя сам текст поэмы, газели Навои, а также песни на стихи поэта. Все это органично сплавлено в единое целое, сутью которого становятся раздумья Навои о мирском бытии, о человеческой жизни, судьбе человека, о власти, добре и зле, любви и ненависти. В спектакле совмещены два сюжетно- пластических ряда. Один воссоздавал сложный мир поэтических образов, где существует сам Навои, в другом действуют непосредственно его герои. Стремление к неординарности сценического решения проявилось и в том, что спектакль прочитывался как трагедия исторических параллелей, повторяющихся из одной эпохи в другую. Здесь явно прослеживается попытка режиссера выйти на просторы обобщений.

Совершенно в иной системе сценического прочтения предстает спектакль, вернее, театральное действо "Притча о любви дарованной" по мотивам поэмы Навои "Язык птиц", осуществленное режиссером Н. Абдурахмановым, композитором Д. Янов-Яновским и художником И. Гуленко. Режиссер ставит спектакль, где слово заменено языком жеста, танца, пантомимы. Для этого был написан сценарий типа либретто, где воссоздана история любви шейха Санана к христианке. Сюжетная канва четко выстроена драматургически, она обретает сценическую плоть благодаря музыкально-пластическому решению. Спектакль был вынесен за пределы стен зала и разыгрывался на огромном пространстве лестничной площадки перед входом в Молодежный театр. Зритель размещался на ступенях амфитеатра, выстроенного тут же на площади.

Н. Абдурахманов добивается гармонии, слитности звучания музыки и пластико-хореографической основы спектакля, красочного и эффектного изобразительного ряда, а также технических средств, причудливой игры света и тени. Можно сказать, что этот спектакль стал одним из первых удачных опытов в процессе освоения классической поэзии Навои, который подтвердил плодотворность поисков Н. Абдурахманова в направлении освоения системы театра пластики и танца.

В ином русле решен спектакль "Тайна китаянки" по мотивам поэмы Навои "Семь планет", поставленный в русском дра-

212

матическом театре Узбекистана режиссером А.Ходжакулиевым. Интерес к спектаклю продиктован тем, что впервые на сцене русского театра прозвучало слово великого Навои, обогащенное энергией театральной выразительности.

Надо сказать, что сама мысль о создании сценической версии Навои достаточно смелая, дерзкая и, вместе с тем, трудная. Переработать столь большой поэтический материал, придать ему объем, который должен уложиться в определенное сценическое время - задача не из легких. Еще труднее найти способ театральной реализации поэтической философской мысли Навои, принцип "прорастания" поэзии, её повествовательной и поэтической ритмики в динамичную стихию природы сценического искусства. Ко всему этому необходимо подобрать адекватную режиссерскому решению форму и стилистику действа. Режиссер облекает сюжет поэмы в колоритные, причудливые сценические образы, выстраивает четкие графические мизансцены. Выразительная пластика персонажей, их движения, позы, жесты как будто вторят мотивам восточной миниатюры XV века.

Что касается самого жанра спектакля, определенного постановщиком как театральная фантазия, то это, пожалуй, скорее притча, с присущей ей иносказанием, нравственным поучением, столь близкой по духу самой поэзии Навои. Это подтверждается смысловой основой спектакля, в которой режиссер, прослеживая тему о всепоглощающей силе любви, пытается раскрыть извечный вопрос - что же заключает в себе понятие "любовь".

Опыт синтеза национальных художественных традиций и метафорической образности отмечается в спектакле "Небесный танец" каршинского театра-студии "Эски-мачит" в постановке А. Ходжакулиева. На материале той же поэмы Навои режиссер представляет иную сценическую версию и интерпретирует текст, обращаясь к обрядовым песнопениям и ритуальному танцу. Все действие спектакля сопровождается и одновременно слагается из динамичных, ритмичных ударов дойры. Режиссер сочиняет спектакль, в котором нет статичных сцен, где действие ни на секунду не останавливается, где мизансцены сменяют друг друга, обнажая причудливую вязь композиции спектакля, где насыщенность образов совпадает с волнующей насыщенностью пластики движений. Запоминается мизансцена, где влюбленный в Дилором шах Бахрам начинает медленно кружиться от охватившего его восторга. Движения его плавны, но, постепенно набирая темп, они превращаются в некий водоворот страсти. И в

213

этой мизансцене прочитывается метафора, которая рождается из стихии поэтических строк Навои.

Процесс взаимодействия традиций узбекского театра с достижениями мировой культуры становится сегодня данностью. Подтверждением тому могут служить спектакли "Судхур", "Крик лошади в ночи", "Созвездие Омара Хайяма". Спектакль "Судхур" осуществлен режиссером Б. Юлдашевым в театре им. А.Хидоятова по мотивам повести таджикского писателя С.Айни "Смерть ростовщика" (автор инсценировки Н. Каримов). Постановка отмечена принципиально новым подходом к воплощению прозы на сцене. Здесь властвует не бытовая конкретность, не повествовательность и иллюстративность в воспроизведении событий, происходящих в Бухаре в начале нашего века, а стилистика иного порядка. По форме этот спектакль тяготеет к эпическому повествованию. Режиссер расширяет тематические границы пространства повести. В спектакле рассказывается не только о судьбе ростовщика. Перед зрителем предстают картины безмятежной жизни людей прославленного города, впоследствии оказавшихся в водовороте социально-политических потрясений начала двадцатого века, которые изменили ритм времени, разрушили определенный жизненный уклад, вековые традиции и обычаи народа. В стилистике спектакля прослеживаются мотивы бухарского фольклора, который выражается в танцевально-песенных композициях, создающих особую атмосферу давно ушедшего в прошлое времени.

"Крик лошади в ночи" по мотивам произведений известного узбекского прозаика Т. Мурада поставлен в Узбекском ТЮЗе А. Салимовым. В спектакле прочерчена проблема утраты гармонии человеческих взаимоотношений, ярко высвечивается тема крушения человеческой мечты о счастье в мире бездушия, где попраны элементарные понятия чести и достоинства. Печальную повесть о простом, обездоленном человеке, полную трагических переживаний, театр решает в жанре суровой романтической драмы, насыщенной поэтикой.

В спектакле "Созвездие Омара Хайяма" в Молодежном театре Н. Абдурахманов обращается к известной повести Т. Зульфикарова "Книга откровений Омара Хайяма". Вместе с композитором Д. Янов-Яновским, художником И. Гуленко, балетмейстером Ш. Тохтасымовым, режиссер создает спектакль-исповедь, где человек, ставший впоследствии великим поэтом Востока, откровенно рассказывает печальную историю собственной жизни.

214

Этот спектакль можно было бы предварить своеобразным эпиграфом: "Когда Хайяма станешь изучать, ты там найдешь иных времен печать. Сквозь сито разума ту мудрость ты просей - Добро и Зло ты будешь различать". В этих словах заключен основной лейтмотив спектакля. Через цепь событий воскрешается жизнь Поэта, раскрывается образ человека, сложной и неординарной личности, занятой поиском высшей истины, смысла бытия. Разноцветным, порой фантастическим, калейдоскопом проходят узловые моменты жизни Хайяма. В них - тяжкий и мучительный путь познания человеком мира.

Принципиально новые задачи ставит перед собой и театр им. Мукими, в творческой деятельности которого наблюдаются поиски, связанные с обновлением традиций постановки музыкальной драмы. Обращение к народному эпосу "Алпомыш" воспринимается не только как интерес коллектива к национальной исторической памяти, её легендам и преданиям. Театр вступает в своеобразный диалог с фольклорно-эпическим миром национальной культуры ради понимания и обновления идей современного сознания. И в этом диалоге национальный эпос предстает как огромный пласт нравственно-философского начала.

В спектакле "Возвращение Алпомыша" в постановке В.Умарова присутствует аромат сказки, проникнутой героикой, лирикой, поэтикой чувств. Этот аромат выражается и в том, что историю об Алпомыше ведет бахши, сидящий по центру сцены, в неспешном ритме повествующий о сложных перипетиях судьбы героя, и в особом освещении сценического пространства, то окутанного таинственной дымкой, то озаряемого яркими всполохами, и в сценографии (художник Ш. Абдумаликов), отличающейся иносказательным, аллегорическим языком.

Тяга к зрелищной стороне театрального представления, попытки создания спектаклей в стилистике, близкой площадному народному театру, находят свое продолжение в практике узбекского ТЮЗа, в экспериментальной постановке "Боз масхарабоз" А. Салимова. Спектакль состоит из нескольких самостоятельных пантомимических эпизодов. В данном случае режиссер не столько отталкивается от стилистики традиционного узбекского театра масхарабозов, сколько демонстрирует безграничные, выразительные и смысловые возможности драматической пантомимы, её универсальную природу и общечеловеческую сущность.

215

Спектакли ведущих режиссеров демонстрируют своеобразное отношение каждого к наследию прошлого, к художественным традициям, одновременно в них прослеживается принципиальное различие и неоднородность стилистических систем. А.Салимов идет по пути метафорической образности и условности, Н. Абдурахманов обращается к экспрессивной поэтике театра танца и пластики, В. Умаров утверждает жизнедеятельность традиций реалистического психологического театра, А.Ходжакулиев пытается соединить метафорическую условность современного сценического языка с приемами и выразительными средствами традиционной культуры Востока.

Необходимо сказать и о поисках режиссуры, связанных с классикой Запада. Два театра - узбекский ТЮЗ и Молодежный театр - почти одновременно осуществили спектакли по пьесам-сказкам К. Гоцци. Это "Король-олень" А. Салимова и "Принцесса Турандот" Н. Абдурахманова. Постановщики обратились к стилистике театра дель арте, пытаясь освоить природу театра масок, его импровизационную стихию. Режиссеры решали сложные и непривычные задачи, которые заключались в выборе сценических средств, способе актерской игры. Им предстояло, с одной стороны, как можно острее и актуальнее раскрыть смысловую основу сказок, с другой - как можно точнее придерживаться в актерском исполнении известного приема театральной маски.

Творческий процесс, происходящий сегодня в узбекском театре, сложен и неоднозначен. Перед театральными деятелями встает задача нового осмысления времени, осознание единства идейной и нравственной цели. Уже ощутимы направления поисков, ведущих к обретению собственного пути. Возможно, это лишь предыстория явлений еще большей идейной определенности и художественной значимости.

216

Рустамбек Абдуллаев

Музыкальное искусство Узбекистана в новых исторических условиях

Ключевая особенность современной музыкальной культуры Узбекистана - ее многоликость и многосоставность, одновременное бытование музыки разных культурно-исторических эпох, национальных творческих школ, стилей и направлений, которые удовлетворяют художественные запросы различных социальных слоев общества. Демократизация всей жизни республики, снятие запретов и ограничений прошлого, советского периода, на многие сферы и направления творчества (современная западная музыка, музыка религиозно-духовного толка, рок-музыка и др.), сделали Узбекистан своеобразной зоной "свободного музыкального развития", где каждый может найти то, что ему по душе. Этому способствует также создание в последние годы коммерческих каналов радио и телевидения, функционирование национальных культурных центров в Ташкенте и за его пределами. В то же время, уникальное и неповторимое "музыкальное лицо" Узбекистана по-прежнему определяют его исконные традиции, национальные формы музыкального общения. Особое место среди них принадлежит узбекскому песнетворчеству - традиционно-аутентичному, современно-фольклорному, массовому, монодийно-авторскому, бастакоровскому, эстрадному - специфическому музыкальному феномену современной массовой культуры Узбекистана, обширному и актуальному творческому пласту, в поле действия которого попадает несколько поколений представителей коренной нации республики - создателей, исполнителей, слушателей.

С начала 90-х годов XX столетия в Узбекистане, вслед за изменениями в политической жизни, происходят радикальные социокультурные перемены. Одной из значимых позитивных тенденций последнего десятилетия, несомненно, является вхождение Узбекистана в мировое информационное пространство. Благодаря исчезновению информационных "границ" республика начала участвовать в культурном обмене с международным сообществом, включилась в мировой культурный процесс. Уже сегодня музыкальное искусство Узбекистана заявляет о себе достаточно уверенно. Свидетельством тому - победы на-

217

ших исполнителей на международных музыкальных конкурсах пианистов, вокалистов, инструменталистов, камерных ансамблей. Призами международных конкурсов композиторов были отмечены Ф. Янов-Яновский, М. Таджиев, М. Бафоев, Д. Сайдаминова, Дм. Янов-Яновский, А. Латиф-заде. Произведения композиторов Узбекистана все чаще исполняются за рубежом, например, Ф. Янов-Яновского - на Международном фестивале "Московская осень", Р. Абдуллаева - в Корее, Малайзии, Таиланде, Дм. Янов-Яновского - в Швеции, Великобритании, Дании, Франции, Италии, А. Латиф-заде - в Германии, Франции, США, М. Бафоева - в Японии, США и др. Организуются концерты и гастрольные поездки во многие зарубежные страны ведущих музыкантов-виртуозов в области традиционного исполнительства при участии Т. Алиматова, А. Исмаилова, М. Юлчиевой, эстрадных певцов - Ю. Усмановой, Н. Абдуллаевой, С. Назархан, а также Национального симфонического оркестра, Узбекского камерного оркестра народных инструментов "Согдиана", балетной труппы ГАБТа оперы и балета им. Алишера Навои в Турцию, Малайзию, Китай. У нас появились различные международные проекты с зарубежными режиссерами и дирижерами по постановке классических оперных спектаклей в ГАБТе, среди них "Сельская честь" П. Масканьи, "Севильский цирюльник" Дж. Россини, "Любовный напиток" Доницетти. Наши музыканты, певцы, дирижеры работают по контрактам в Турции, Малайзии, Египте и др. Традиционными стали проводимые в Узбекистане международные музыкальные фестивали: "Шарк тароналари" ("Мелодии Востока") в Самарканде (с 1997 года, в августе этого года будет проводиться юбилейный, пятый фестиваль); фестиваль современной музыки "Ильхом-ХХ" в Ташкенте и Самарканде (ежегодно с 1996 года, в апреле этого года прошел с большим успехом юбилейный, десятый фестиваль); фестиваль симфонической музыки в Ташкенте (с 1998 года); Международный фестиваль ансамблей и оркестров народных инструментов в Ташкенте в 2001 году, Открытый фольклорный фестиваль "Бойсун бахори" ("Весна в Байсуне") с 2002 года, в мае этого года прошел четвертый фестиваль). В последнее десятилетие стали традиционными выступления и конкурсы исполнителей катта ашула и макомов, народных сказителей - бахши-шаиров и акынов, исполнителей свадебных и колыбельных песен, музыкантов-инструменталистов.

218

В определенном смысле XX век - век нескольких культурных эпох, выявляющих себя и последовательно, и одновременно. Культурное разнообразие позволяет лишь условно очертить контуры необозримого пространства современного искусства, которое вбирает в себя как собственный, созданный за последнее столетие, и, соответственно, глубоко актуальный материал, так и богатейшие духовно-творческие накопления прошлых эпох. "Смешанный тип" или многосоставность музыкальной культуры Узбекистана одновременно включает в себя, помимо традиционного триединого пласта (музыкальный фольклор, изустно-профессиональная музыка и бастакоровское творчество), так называемую академическую, профессиональную музыкальную культуру (композиторское творчество, исполнительство, музыкальное образование), которая удерживается преимущественно в интеллектуальной и художественно-эстетической культурной среде, а также массовую музыкальную культуру (различные виды поп- или рок-музыки, эстрада), в последнее столетие активно внедряющуюся во все сферы культурной деятельности. Этим обусловлена стилевая пестрота современной социокультурной ситуации. Происходит переоценка художественных, в частности, музыкальных ценностей. Следует подчеркнуть, что все вышеназванные музыкально-творческие направления и составляют в Узбекистане музыку современности. И традиционная музыка узбеков, пришедшая из глубины веков и сохраняющаяся в наши дни - это не только наследие, но и часть нашей современной фоносферы. Отсюда интереснейшей исследовательской задачей может стать изучение меры востребованности каждого из направлений музыкального творчества и выяснения причин приятия или неприятия той или иной сферы.

В последнее десятилетие приоритетным направлением стала эстрада. Она прочно укрепила свои позиции в сознании современного человека, окружая его повсюду - звуча в эфире телевидения и радио, в быту (аудио и видео-музыка, CD и DVD), на массовых музыкальных шоу-праздниках и семейных торжествах, в общенародных празднествах и церемониях, на открытиях спортивных праздников, где, наряду с традиционной обрядовой музыкой, фольклором, обязательно присутствуют образцы эстрадного песенного жанра. Основным преимуществом в плане бытования эстрадной музыки представляется её общедоступность и лёгкость восприятия независимо от возраста слуша-

219

теля. Бесспорна также ведущая роль современной эстрады в формировании музыкальных вкусов и пристрастий слушателя, в особенности молодёжи, что вызывает определённые опасения. Если говорить о связи потребления музыки и общей культуры населения, например, города Ташкента или же областных центров, то нельзя не заметить некоторых парадоксов. С одной стороны, заполненные залы фестивальных вечеров, к примеру, недавних концертов X фестиваля "Ильхом-ХХ" с участием первоклассных музыкантов с интереснейшими программами, или конкурсные выступления фестиваля "Шарк тароналари" в Самарканде, концерты классической музыки, почти еженедельно проводимые в Большом зале Государственной консерватории Узбекистана или концерты традиционной музыки, например, исполнителей макомного искусства, с другой - явное снижение общей культуры горожан, особенно молодежи. Во многом это объясняется тем, что массовая музыка, причем, низшего качества, претендует сейчас на то, чтобы считаться музыкой вообще, отодвинув музыку высокую, духовную.

Резонно встаёт вопрос: что такое узбекская музыка в новых исторических условиях? При всей кажущейся "самоочевидности" дать определение непросто: как утверждает Н. Янов-Яновская, "узбекская музыка начала и конца века - явления разные по своему содержательному объему. Понятие "узбекская музыка" меняется со временем, оно динамично, как само время, как сам XX век" ("Правда Востока", 11 декабря 1997 г.). Действительно, у истоков столетия - традиционная музыка узбеков и творчество бастакоров со своими высокоразвитыми системами национальной монодии (музыкальный язык, локальные стили, жанровый состав, формы и носители). На исходе - та же система национальной монодии и зародившаяся на ее базе и получившая активное развитие новая система - композиторское творчество (т. е. ориентация на европейский тип музыкальной культуры при активной "трансплантации" на почву национальных культур новых форм музыкального быта и системы профессионального обучения с ее акцентом на освоение языковых норм европейского многоголосия), принесшая с собой собственный арсенал музыкально-языковых средств, форм, жанров и соответствующих им видов исполнительства. Благодаря созданию целой сети музыкальных театров и филармоний сформировалась концертная жизнь европейского типа, открывались учебные музыкальные заведения для подготовки соответствую-

220

щих кадров. Динамика произошедших изменений, в конечном счете, привела к такому соотношению традиционного и привнесенного, нового, при котором исконные музыкальные традиции остались как бы "за бортом" культурного строительства.

Несмотря на повсеместное привлечение в произведениях профессиональной композиторской школы элементов традиционного музыкального языка и опору на народные образы, музыкальное наследие было лишено права на самостоятельное, полноценное функционирование в современном мире. Его важность признавалась лишь на словах, а на деле происходила дискриминация, превращение его во вспомогательный материал.

Вопросы о дальнейшем развитии и сохранении традиционной музыкальной системы в новых социокультурных условиях долгие годы вообще не ставились. Ни один социально-экономический институт не оказывал реальной поддержки народной музыкальной культуре, и потому функционирование традиционного искусства проходило спонтанно. Особенно катастрофическим было положение у музыкантов традиционной изустно-профессиональной школы, ибо был уничтожен важнейший институт, необходимый для развития этой ветви народного музыкального искусства - система подготовки профессиональных кадров - "устоз-шогирд".

Но жизнь показала, что современные условия отнюдь не уничтожили предпосылки для дальнейшей эволюции народного начала, более того - в результате адаптации традиционной культуры в современной художественной системе в её недрах были рождены новые формы, которые и призваны были восполнить исторически образовавшийся культурный вакуум. В Узбекистане создатели высокохудожественных монодийных произведений - бастакоры - стали наиболее мобильной частью традиционной музыкальной культуры, сумевшей смело интегрировать неисчерпаемые ресурсы национальной монодии и интонационные веяния нового времени. Процессы адаптации получили свое выражение в глубоко своеобразной форме - в синтезе традиционной музыкальной системы с массово-популярной сферой современной музыки. Именно область массового музыкального искусства превращается в Узбекистане, как и в других республиках Центральной Азии, в один из способов актуализации народной традиции. И это не случайно: популярно-развлекательные жанры выдвигаются в последние годы в каче-

221

стве наиболее дееспособной системы, гибко отражающей все живые культурные процессы, происходящие в современном мире.

На сегодня сложилась такая социокультурная ситуация, при которой народные музыкальные традиции, лишенные прежних форм бытования, вовлекаются в сферу современной массовой культуры и подчиняются ее законам. Фольклор, бытующий среди современников, вбирает в себя качества нового, "третьего пласта культуры", рожденного в начале XX столетия. Среди них — массовое тиражирование, коммерциализация, выход на эстраду, потеря локальности. Одновременно наблюдается и встречный процесс - традиционное искусство интонационно и образно обогащает массовые жанры. При этом происходит не только мелодическое, но и эстетическое "очищение" развлекательной музыки, при котором заметно поднимается её ценностный уровень.

В новой обстановке, когда фольклорные жанры утратили свои многочисленные бытовые связи и функции, усиливается их непосредственно эстетическое восприятие. Старые народные песни, в частности, обрядовые, трудовые, пользуются еще достаточной известностью, особенно в кишлаках. Исполнители — носители традиций — могут вспомнить многое, но их "живой" репертуар определяется современными потребностями, поэтому часть музыкального фольклора органически существует в народном быту, а часть хранится в памяти народа, так сказать, в пассивном состоянии. Некоторые жанры актуализируются, не изменяясь формально, но обогащаясь благодаря новому контексту. Организация и функционирование фольклорных и семейных ансамблей, профессиональных макомных ансамблей, ансамблей народных сказителей и музыкантов-инструменталистов, таких как ансамбль музыкантов-виртуозов под руководством А. Исмаилова, ансамбль "Маком" Гостелерадиокомпании, фольклорные ансамбли "Бойсун", "Човки", "Ёр-ёр", "Мохи ситора" и др., Хорезмский ансамбль народных сказителей "Достон" и пр., вносят посильный вклад в дело сохранения и защиты исконных музыкальных традиций, в развитие традиционного исполнительства. В 2001 году культурное пространство Байсунского района Сурхандарьи, а в 2003 году — уникальный жанр "Шашмаком" были признаны ЮНЕСКО "Шедеврами устного и нематериального наследия человечества".

Если взглянуть на узбекскую музыку нашего времени как на единое целое, то увидим, насколько расширился круг её ин-

222

тонаций, возросли возможности формотворчества, обогатился жанровый состав. Как отмечает Н. Янов-Яновская, "она включает в себя и традиционно-восточные, и традиционно-западные формы". Причем эти жанры вступают в плодотворное художественное взаимодействие, примером тому — произведения с двойными жанровыми обозначениями: симфония-маком, симфония-газель, маком-концерт, концерт-дастан, реквием-марсия и др.

На современном этапе развития культуры наблюдается новая волна композиторского интереса к народным традициям. Общественный авторитет профессиональных композиторов достаточно высок. За последние годы появились очень талантливые, интересные, крепкие в профессиональном отношении молодые композиторы. Широкий доступ к информации, мировому музыкальному опыту, современному творчеству, приобщение к новым видам композиторской техники — все это дало яркие и интересные результаты. Но, как свидетельствуют социологические исследования, их музыка — едва ли не единственный вид творчества, который в прошлом имел официальную поддержку, — стала восприниматься как еще более элитарная, еще более отдалилась от массовой аудитории. Основной проблемой становится невостребованность музыки композиторского творчества. Новые сочинения композиторов звучат лишь на фестивалях современной музыки перед узким кругом слушателей. За 15 лет поставлены всего два оперных спектакля — "Буюк Темур" А. Икрамова и "Аль-Фергани" ("Небо моей любви") М. Бафоева, один балетный спектакль "Хумо" А. Эргашева. Филармонические концерты, звучащие лишь в столице, проходят в большинстве случаев при полупустых залах. Давно ушла в прошлое такая форма, как общественное прослушивание новых сочинений композиторов Узбекистана. Не случайно в последнее время распространение получила практика так называемой "популяризации серьезного искусства" — смещение форм классической и популярной музыки. Самыми распространенными жанрами композиторского творчества становятся массовая песня (лирического и патриотического плана) и музыкальная комедия (работы Ф. Алимова, М. Махмудова, X. Рахимова и др.). В этой области заметен явный крен в сторону незатейливых, порой банальных спектаклей, отчасти и музыкальных драм (спектакли Ф. Алимова, Б. Лутфуллаева, О. Абдуллаевой), бывших в прошлом уникальным жанром в музыкально-сценическом творчестве Узбекистана. Всеобщий интерес к "камернизации"

223

музыкально-сценических жанров (и вообще некоторое оживление в сфере камерного творчества) также оказал влияние на творчество композиторов Узбекистана. Это связано с рядом причин: мобильностью жанра и возможностью его реализации на небольших сценических площадках, усилением интереса композиторов к лирико-психологической сфере, обращением к этому жанру молодых, перспективных композиторов, а также композиторов старшего поколения (Икр. Акбаров, Ф. Янов-Яновский, Дм. Янов-Яновский — создатели ряда моно- и камерных опер). Отметим и появление новых жанров, таких, как вышедшие из-под пера М. Бафоева телеопера-дастан "Бухорои-шариф", телебалеты "Нодира", "Улугбек буржи", шоу-балет "Великий шелковый путь", опера-феерия "Язык птиц" по Алишеру Навои.

Творчество композиторов Узбекистана отмечено разнообразием художественных стилей и направлений, что можно продемонстрировать на примере симфонической и вокально-симфонической музыки. В недавние годы написаны симфоническая трилогия "Сомон нули" М.Таджиева, которую составили его 15,16 и 17 симфонии, созданные под впечатлением романа А. Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ" и посвященные жертвам репрессий; симфоническая рапсодия "Аския" (традиционное представление острословов, нашедшее отражение в симфонической музыке) и 9-я симфония Т. Курбанова; "Мавераннахр", "Жизнеописание Алишера Навои" (4 и 5 симфонии) и оратория- балет "Ритуалы зороастрийцев" М. Бафоева; Реквием-марсия "Вечная память" М. Бурханова, посвященная известным деятелям Узбекистана — жертвам репрессий; симфония-эпитафия и симфония "Навруз", оратория "Бахоуддин Накшбанд" Икр. Акбарова, 3-5-й фортепианные концерты Р. Абдуллаева, 11 и 12 симфонии, 8 и 9-й концерты-макомы для симфонического оркестра Н. Гиясова и др. Интерес к духовно-религиозному наследию народа проявляется в произведениях М. Бафоева, Ф. Янов-Яновского, Дм. Янов-Яновского, П. Медюляновой.

Композиторское творчество, независимо от того, в какой стране света оно происходит, всегда индивидуально. Художник говорит со слушателем от своего лица, выражает личный взгляд на жизненные проблемы и ценности своего времени. Успех его творчества в равной степени зависит как от глубины и искренности идеи ("что сказать"), так и от мастерства, свежести её подачи ("как сказано"). Этим и объясняется стремление современного художника к новизне и неповторимости каждого своего опыта.

224

В современной ситуации, когда в силу многих социальных факторов круг понимающих слушателей, подготовленных к восприятию серьезного искусства любого вида, очень узок, проблема понимания становится сложнейшей в судьбе художественного творчества. Между тем, содержание музыки не наделено словесной или визуальной конкретностью, оно чаще всего отражает не жизненные реалии, а эмоциональное к ним отношение, впечатление, воплощенное с помощью специфических средств, смысл которых должен быть доступен слушателю.

Композиторское творчество Узбекистана сегодня переживает нелегкие времена. Создав за сравнительно недолгий срок национальную композиторскую школу, выдвинув на международную арену достойных мастеров и успешно продолжая воспитание высокопрофессиональных кадров музыкантов, современная музыкальная культура республики отстала в деле воспитания просвещенной слушательской аудитории. Тому имеется ряд объективных причин. Как и всякое серьезное художественное творчество, музыка требует для адекватного понимания серьезной осведомленности и подлинного интереса. А это возможно лишь при условии хорошо поставленного дела музыкального просвещения и образования.

Сегодняшнее состояние музыкального образования нужно определить как переломное, кризисное. И это в равной степени относится и к контингенту учащихся, и к содержанию и целям обучения, и к его методике. Сегодня много говорится о непрерывной системе музыкального образования, и при этом основной акцент делается на то, чтобы не повторять один и тот же материал на разных ступенях — от музыкальной школы через академические лицеи или колледжи до консерватории. Культура XXI века поставила перед нами новую и очень ответственную задачу — воспитать профессионала на уровне современных требований. Сюда входит глубокое изучение музыки XX века, применение новых технологий — от учебников до компьютеризации, расширение профилирующих учебных дисциплин, пересмотр методики обучения, комплектация библиотек книго-нотной литературой, фонозаписями — CD, DVD, современными прослушивающими и записывающими техническими средствами, создание этноучебников, интеграция и систематизация музыкальных знаний. Современные мировые тенденции в развитии высшего образования предопределяют необходимость переосмысления подходов к определению содержания музыкально-

225

педагогического образования. Это связано с формированием новой парадигмы образования, в основе которой лежит идея интенсивного межкультурного и внутрикультурного диалога, что отражается в существенном переосмыслении основных целей и процессов образования, нарастании тенденций к гуманистическому и целостному развитию личности.

Развитие музыкального образования в последние десятилетия происходило в сложном взаимодействии двух социальных институтов — профессионального музыкального образования и общего музыкально-эстетического воспитания. Соответственно, специализировалась и сама педагогическая подготовка. В профессиональном образовании характерным является обучение музыке как искусству; целью этого процесса провозглашается подготовка музыканта-педагога (исполнителя, музыковеда, композитора). В центре обучения находится искусство, определяющее все принципы художественной педагогики.

В содержании общего воспитания преобладает принцип обучения музыкой. Искусство выступает средством педагогического инструментария; процесс обучения, переплетаясь с процессом воспитания, испытывает влияние общей педагогики. Соответственно, акцент ставится на подготовку педагога-музыканта. Отсюда идет тенденция развития педагогики на научной основе; нарабатываются теоретические концепции единой теории профессиональной подготовки музыканта на уровне вуза, причем процесс этот происходит не только в специализированных музыкально-педагогических учреждениях, но и в консерватории, где функционирует факультет "Музыкальное образование".

Следует отметить, что независимость внесла новые элементы и в систему музыкального образования. В высших и средних специальных учебных заведениях, в музыкальных школах были открыты факультеты и отделения традиционного исполнительства. В реорганизованной Государственной консерватории Узбекистана (новое здание которой было открыто в марте 2002 года) работают факультет эстрадного исполнительства и звукорежиссерский факультет. Но, тем не менее, введение непомерной платы за обучение в детских музыкальных школах немедленно повлекло за собой отток учащихся, а ведь детские школы — это база дальнейшего развития музыкальной культуры. Волнуют нас и формы приема в творческие вузы, когда профилирующий (творческий) экзамен в баллах оценивается ниже, чем

226

общеобразовательные предметы. Или же сокращение периода обучения в колледжах до трех лет.

Позитивным фактором является развитие музыкальной науки, о чем свидетельствует появление ряда монографий по традиционной музыке и творчеству композиторов Узбекистана, проведение научных конференций и международных симпозиумов. Наряду с НИИ искусствознания проблемами музыковедения занимается специализированный научно-исследовательский центр при консерватории. Последние выпуски магистров в консерватории показали большую заинтересованность молодых музыковедов в изучении проблем, связанных с национальной композиторской школой, рядом жанров композиторского творчества, массовой музыкальной культурой. Открытие два года назад кафедры музыкальной критики и журналистики, еще одного направления при консерватории, — показатель позитивных изменений в области критики и журналистики. Активизировалась молодежь, чему способствовали введение специализации по критике, ежегодное проведение конкурсов и конференций по проблемам музыкальной критики, участие молодых музыковедов в фестивалях современной музыки, организация консерваторской газеты, большинство статей которых подготавливаются молодыми. Но все же музыкальная критика еще не стала действенной, в газетных статьях мало полемики и проблематики. До сих пор отсутствует специализированный журнал, посвященный проблемам музыкальной культуры. Крайне важно возродить просветительскую лекторскую работу; очень мало специалистов привлекается в СМИ. Необходимо активизировать поиск различных форм привлечения аудитории. Следует разработать при музыкальных театрах и в консерватории образовательные программы для детей младшего возраста, своеобразные общества "друзей — любителей классической и традиционной музыки", что в определенной мере оживило бы поток слушательской аудитории.

В целом, положение нашей музыкальной культуры в начале XXI века можно оценить позитивно. Достижения узбекского симфонизма, музыкального театра, музыкальной науки и образования давно известны за пределами республики, признаны компетентными профессиональными кругами зарубежья. Но в то же время мы утратили традиционные контакты с нашими ближайшими соседями по региону и бывшими республиками.

227

Музыкальная культура Узбекистана живет полнокровной жизнью. И все же перед нами стоят определенные задачи, для выполнения которых следует обратить внимание на следующее:

1. Многосоставность современной музыкальной культуры Узбекистана - позитивный фактор, соответственно, необходимо повсеместно оказывать содействие развитию как традиционной музыки и бастакоровского творчества, так и композиторского творчества и массовой музыкальной культуры, при этом необходимо придерживаться определенного равновесия жанрового состава.

2. Оказывать содействие молодым композиторам и музыковедам в их творческих начинаниях и поисках, способствовать повышению их профессионального мастерства.

3. Возродить и активизировать музыкально-просветительскую и музыкально-образовательную деятельность среди детей младшего возраста и школьников, содействовать организации клубов любителей музыки и обществ "Друзья музыки".

4. Полноправно воспринимать статус бастакоров как авторов высокохудожественных произведений, издать труды по истории узбекского авторского монодического творчества и деятельности выдающихся его представителей; при этом ввести курсы обучения бастакоровского творчества в музыкально-учебных заведениях.

5. Возродить традицию выступлений музыкальных коллективов в парках и садах, вплотную заняться музыкально-эстетическим воспитанием, начиная с детских садов и начальных классов общеобразовательных школ.

6. Выступить с инициативой издания печатного журнала "Музыка", издания информационных материалов об узбекской музыке, подготовить к изданию "Антологию узбекской музыки" на CD и DVD, включая образцы традиционной музыки, бастакоровского и композиторского творчества для учащихся школ, лицеев и колледжей.

7. Наладить подготовку музыкантов-специалистов качественно иного уровня, внедрить современные электронные формы обучения, включая дистанционные, наладить издание музыкально-учебной литературы на государственном языке.

8. Содействовать деятельности худсоветов для первичного отбора музыки для радио и телеэфира, использовать при этом отборе все средства СМИ.

228

9. Оптимизировать плату за обучение в ДМШ, восстановить прежние сроки обучения в колледжах и консерватории, восстановить деятельность фабрики узбекских народных инструментов.

Процесс сохранения музыкальных ценностей (начиная от фольклорных песен до симфонических и музыкально-сценических произведений современности) — это вопрос большой важности, который значительно актуализировался за последние десятилетия благодаря СМИ. СМИ стали той сферой культурного пространства, с помощью которых мы можем слушать и наслаждаться как музыкальными произведениями прошлого, так и современными опусами. Они оказывают существенное влияние на культурное обогащение общества. СМИ — один из самых сильных каналов воздействия на современного человека, они формируют его идеалы, представления о мире, поведенческие стереотипы, нормы мышления. Но при этом нельзя сторониться и реального звучания музыки. Надо сделать все возможное и невозможное, чтобы возродить "хождения в мир музыки". Вся просветительская и образовательная миссия музыкальной культуры должна быть направлена на воспитание широкой слушательской аудитории, которая в одинаковой степени воспринимала бы и традиционную музыку, и современную, композиторскую и эстрадную. При современной загрязненности физического мира использование СМИ, в частности, ТВ, радио, аудио и видео записей, еще и для засорения мира ментального, приведет к потреблению слушателями неправильно структурированной информации. И здесь хотелось бы напомнить о том, что музыка всегда звучала как сокровенная суть народной души, как высшее музыкально-поэтическое и философское обобщение народных представлений. Прав был великий Хафиз: "Жизнь вошла в человеческое тело с помощью музыки, но истина заключается в том, что жизнь есть сама музыка". И в понимании её всегда надо следовать законам человеческого мышления, законам искусства и культуры.

229

Нигора Ахмедова

Динамика и проблемы развития современного изобразительного искусства Узбекистана

Проведенный в рамках проекта семинар по современному изобразительному искусству Узбекистана обозначил основные проблемы его развития. Собравшиеся искусствоведы и художники, каждый из которых вовлечен в художественный процесс, высказали свои соображения по его состоянию. Внимание было сосредоточено на "проблемных узлах" современного искусства, связанных с новыми тенденциями в живописи, скульптуре, а также причинах кризиса в графике, художественном образовании, необходимости обновления подходов в арт-критике.

За каждой из этих проблем, непосредственно связанных с творческой практикой, кроется целый комплекс проблем социальных, экономических, человеческих, являющихся болезненными и животрепещущими для художника. Новая эпоха, сама жизнь кардинально изменили приоритеты, поставив нас перед абсолютно новыми условиями существования. Проблемы переходной поры, поиски новых форм функционирования культуры, которые обострились за эти годы, сопровождались развалом старых и формированием новых институций. В искусстве происходило угасание одних и появление других жанров и направлений. Соответственно, одним художникам этот период представляется абсолютным ренессансом, другим — временем кризиса.

Между тем, нельзя не признать, что произошел перелом, несущий эпохальные черты. В целом 1990-е годы во всем мире были весьма непростыми, они еще не отрефлектированы. Их называют эпохой "постпост", когда закончился "героический" период постмодернизма как феномена культуры, и началось его спокойное развитие.

Что касается нашей ситуации, то мы, видимо, должны осознавать ее, учитывая историко-культурную специфику постсоветского контекста. Современная наука выделяет три стадии развития национальной культуры в условиях формирования постколониального общества. Первая — протест против прошлого режима, вторая — возвращение к идеальному видению традиционной культуры, и третья — формирование принципов подлинного пути развития, адекватного современной цивилизации. В

230

целом для развития нашей культуры присущи все вышеобозначенные закономерности и стадии. Но, безусловно, каждая культура имеет свою динамику и специфику стадиального развития.

За годы независимого развития в искусстве Узбекистана произошли кардинальные изменения. В начале 90-х гт. оно встало перед задачей выбора новой культурной парадигмы. Проходил закономерный этап поисков идентичности, возвращения ранее утраченных традиционных идеалов и ценностей. Этот этап можно было наблюдать во всех постсоветских государствах. Он определялся подъемом национального самосознания и был связан со сложной ситуацией — здесь были и националистический пафос, когда многие идеи деформировались, и откат в замшелый традиционализм, религиозный фанатизм, связанный с отказом от европейских форм искусства — живописи, балета, оперы. Популярной была тема тотального кризиса в отношении искусства всего советского опыта. С трудом вырабатывались представления о том, что могло бы служить положительным, созидательным началом в формирующейся модели современного искусства Узбекистана.

За эти непростые для страны и ее культуры годы экономических перемен, разрушения старых мифов и рождения новых, не менее одиозных, постепенно определились приоритеты. На первых порах крушение советской империи воспринималось позитивно, открывало простор для свободы творчества и плюрализма.

Вопросы "кто мы?", "каково наше место в истории?" были актуальны, заполняли прессу, ТВ, они означали восстановление исторической гордости народа, повышали его самооценку. Многие художники, опираясь на этические и эстетические идеалы нации, старались в новых формах выразить свою ментальность, искали новые пластические возможности, исходя из вновь открываемых духовных традиций. И достигли определенных творческих успехов. Другие мастера в ситуации крушения прошлых идеалов так и не смогли обрести новых, смена эпох оказалась для них трудным испытанием.

Чтобы развиваться дальше, искусство Узбекистана должно было решить проблему самоидентификации. Она понималась как введение в контекст национального искусства многовекового религиозно-духовного наследия, ранее запрещавшегося советской атеистической пропагандой. С другой стороны, возникла необходимость адаптации к современному мировому художественному процессу, стремление стать его частью.

231

В живописи интенсивно генерировались идеи формирования новых принципов выражения самобытности. Они развивались в сторону более свободных философских и эстетических ориентации, что вело к новым граням выражения ментальности, эстетических идеалов нации. Спектр различных тенденций, в которых выражались эти идеи, был широк — от реализма до абстрактных полотен. В целом в живописи оформились два блока тенденций. Первый — это национально-патриотический, отражающий официальную доктрину, с традиционным подходом в жанрах исторической картины и портретах. В ситуации отсутствия современных героев и ярких личностей, когда основой общества становится средний класс, а, по сути, торговец, малоэстетичный коммерсант, вакуум начинают заполнять достойные исторические предки, которые должны дать примеры чести, гражданского долга и высокой нравственности. Такой культурный феномен встречался у многих народов на поворотах их истории.

Однако вопрос в том, что многие из этих произведений весьма слабы в профессиональном плане, выполнены без глубокого постижения смысла истории, без понимания величия этих личностей и по своему уровню чаще напоминают произведения "соцреализма".

Другая линия развития объединяет тенденции символической и метафорической живописи, связанные с поисками новых пластических идей на основе философских и поэтических основ наследия. Молодые художники, связанные с этими тенденциями, получили название "новая волна". Своеобразный пассеизм, уход от современности был в некотором роде реакцией на опыт прошлых лет, на жесткие требования "современной тематики" в советском искусстве. Художники начали вносить в живопись символы, метафорический смысл, возвышая идеи до знака, что свидетельствовало о восприятии ими из контакта с традицией ее сугубо философско-поэтическую, мистическую, абстрактную концепцию (Б. Джалал, Дж. Усманов, А. Нур, Г. Кадыров, Ф. Ахмадалиев, Ш. Хакимов, Л. Ибрагимов). Все это вело к изменению основ живописи, формировало понимание новых возможностей искусства: его содержанием может стать некий трансцендентный смысл, присущая восточной ментальности созерцательность, абстрагирование от реальности. В живописи сформировалась оригинальная по типу символико-метафорическая картина. Эта жанровая неопределенность и новизна начали вызывать в среде арт-критиков дискуссии о "смерти" картины и

232

живописи в целом, которая на самом деле просто начала трансформироваться в поисках нового смысла.

В условиях формирования новой идеологии была активно задействована монументальная скульптура. Устанавливаются памятники национальным героям, среди которых есть как достойные, определяющие городскую среду, так и вызывающие сомнение относительно их художественного уровня и необходимости установки без широкого профессионального обсуждения.

Постепенно в условиях рынка оказались оттеснены такие виды искусства, как станковая графика, станковая скульптура. Художник книжной графики в условиях компьютеризации издательского процесса, удешевляющей процесс создания книги, уступил место художнику-дизайнеру, владеющему новыми технологиями. По причине невостребованности эти виды изобразительного искусства уже не занимают того положения на артсцене, которое у них было раньше. Сказывается и то, что графики не имеют технической базы для выполнения своих работ в сложных печатных техниках. Однако здесь имеют место не только локальные причины, но и общие закономерности развития этих видов искусства на рубеже веков.

Графики, плакатисты, сценографы и другие уходят в так называемый видовой жанр архитектурной и пейзажной живописи, умножая отряды тех, кто делает искусство коммерческим. Живопись этого типа — набор этнографических атрибутов — красивые девушки в восточной одежде, памятники архитектуры средневековья, все на потребу усредненному вкусу. Со временем в искусстве Узбекистана появилась необходимость формирования новых институций, связанных со сложными экономическими условиями перехода. Прежде существовавшие Союзы художников как идеологические форпосты оказались несостоятельны в новых реалиях. В условиях экономической нестабильности финансирование искусства взяло на себя государство. В 1997 г. была образована Академия художеств Узбекистана, на которую было возложено решение таких задач, как учебно-педагогическая, выставочная деятельность, научно-исследовательская, организационная работа. За эти годы были построены и отремонтированы выставочные залы, создана структура многоуровневого художественного образования — Национальный институт художеств и дизайна им. Бехзада, художественные лицеи и колледжи во всех областях республики, создан специализированный журнал по искусству "SAN'AT", который издается на трех языках (узбекском, русском и английском). Со-

233

зданы также Дирекци Ташкентской Биеннале современного искусства, Дом фотографии, Биеннале детского творчества.

Художественная жизнь Ташкента плотно насыщена выставками — республиканскими, персональными, тематическими, которые как в зеркале отражают основные тенденции нашего искусства. С 1993 по 1997 гг. я, как куратор, проводила региональную выставку "Азия-Арт" — первую на всем постсоветском пространстве Биеннале современного искусства. Ее основной задачей было придать новый импульс творческим связям в регионе, показать то новое, что происходит в искусстве центральноазиатских республик. С образованием Академии художеств региональная Биеннале в 2001 г. приобрела статус международной (число стран-участниц более 25). Она финансируется государством и проводится совместно с мэрией Ташкента. В этом году в октябре планируется проведение III Ташкентской Биеннале.

Таково в общих чертах состояние изобразительного искусства, в какой-то мере внушающее оптимизм, но, в то же время, содержащее элементы проблематичности. О последних необходимо сказать отдельно. Динамика развития начала 90-х гг. к концу десятилетия стала меняться. Период "упоения" своим великим прошлым затягивался. Многое из того, что казалось перспективным, "костенело" на глазах, порождая стереотипы мышления. Все это на фоне коммерциализации искусства обернулось архаизацией сознания, засильем фольклорной и этнографической продукции, однообразной стилизацией. Ситуация в целом была достаточно периферийная, искусство словно не реагировало на художественный контекст, оставаясь герметичным. Поиски этнокультурной идентичности вели художников в прошлое, такой пассеизм был вполне оправдан лишь вначале, когда преодолевалось тоталитарное прошлое. В то же время, культурный процесс формировался, опасаясь российских стандартов и западных влияний. Поэтому, если ставить вопрос о толерантности, то мы должны признать, что на том этапе терпимость по отношению к другим культурам в целом отсутствовала, поддерживались только собственные традиции. С другой стороны, становилось ясно, что, рассматривая достижения и традиции своей культуры как эталон, веря в свое превосходство, отвергая ценности других народов, трудно было быть интересными для других народов, всего мирового сообщества.

Еще раз хочу обратить внимание на то, что это был необходимый этап. Однако со временем перед художниками остро вста-

234

ли вопросы: как эти традиции и вековую ментальность перевести на язык своего времени, как, не отказываясь от культурной идентичности, выразить ее в новой современной парадигме искусства? Теперь осмысление наследия должно повлечь за собой критику того подхода к традициям, который привел к архаизации нашего общественного сознания.

Противоречивость нашей ситуации и в том, что искусство, мало связанное с мировым художественным контекстом, не вызывает интереса зарубежных кураторов, художники становятся невостребованными. А экономическая ситуация не стимулирует инвестиции в искусство. Так, если в 1995 г., когда я проводила "Азия-Арт", от Ташкента участвовали 11 галерей, то к 1999 г. все они прекратили свое существование или превратились в салоны по продаже сувениров.

Безусловно, ситуацию усугубляет то, что отсутствуют частные арт-галереи, независимые негосударственные институции, инициативные кураторы, то есть развитая художественная арт-сцена, которая необходима для продвижения современных художественных проектов.

Пришло время заменить вопрос "кто мы?" - на вопрос "куда мы идем?, какие приоритеты мы выбираем?". Нация, ее культура должны быть готовы к вызовам современной эпохи. На наш взгляд, в нынешней ситуации они заключаются в необходимости самоопределения между новым и старым, современным и архаичным, далеким от сегодняшнего дня.

Многие страны с аналогичной судьбой смогли осуществить синтез ценностей традиционной культуры и либеральных ценностей Запада, сохранив тем самым своеобразие в условиях глобализации. Принцип динамичного движения вперед, в контексте с мировым процессом, при сохранении присущих нации эстетических идеалов, позволил многим из них сохранить важнейшие основы своей культуры.

Почему сегодня так важен диалог нашей культуры с мировой? Искусство всегда боялось замкнутого пространства (вспомним печальный советский опыт). Лишь в процессе диалога появляется реальная шкала ценностей современного искусства Узбекистана, что продвинет процесс вперед, а не назад, освободит от многих заблуждений, поможет освободиться от всего консервативного, осветит новыми красками присущие нации лучшие черты.

Нельзя также забывать, что европейские виды искусства, освоенные нашей культурой в XX в., в силу своей специфики не

235

могут нормально развиваться без постоянного обновления, подпитки свежими творческими идеями, революции форм и идей. Ситуация новаторства заложена в корневой системе этих видов искусства. Но когда в них упорно повторяются, как в традиционном искусстве, единожды найденные приемы и тематико-сюжетная структура, то очевидными становятся черты стагнации, самоповторов. Удручает непонимание многими современными художниками основ и подлинной сущности нашего великого наследия, глубины его духовности, взрастившей великих поэтов и художников прошлого, что ведет их к стилизации, фальшивой восточности.

В то же время, ищущий художник-новатор, не имея средств реализации своих некоммерческих идей - неважно, в традиционной ли живописи, скульптуре, графике или актуальном искусстве, устав от непризнания обществом, творческого одиночества, сдается, так и не создав своего заветного произведения.

Процесс вхождения или проблема соотносимости с мировым культурным сообществом пока для нас трудна, так как отставание идет по многим направлениям. Вопросы освоения новых тенденций современного мирового искусства, новой методологии и теории искусства крайне актуальны для искусствоведов. Почти недоступны труды крупнейших европейских философов XX века, информация о современных художественных процессах. Все разговоры о роли национального языка без планомерной работы над переводами иностранной литературы на узбекский язык, которые знакомили бы будущих художников и искусствоведов с современной культурой, без их просвещения, остаются только разговорами. Более того, овладение только национальным языком в ситуации закрытости, отставания от прогрессивных тенденций, ведет к архаизации сознания. В конечном счете, это приведет к тому, что наша молодежь не будет востребована, не сможет конкурировать в своей специальности.

К концу 90-х годов затянувшаяся пауза в освоении новых художественных концепций начала преодолеваться. Созрев для новых исканий, многие художники пришли к пониманию необходимости найти пути вхождения узбекского искусства в общемировой процесс. Они поняли, что настало время поисков новой идентичности, основанной на современном понимании смысла и формы.

Новые художественные идеи постепенно начали пробиваться, прежде всего, у художников В. Ахунова, Ф. Ахмадалиева, Дж. Ус-

236

манова, А. Николаева, Е. Камбиной, В. Усеинова, С. Тычины, М. Фазыли. Появилась потребность выхода на новый концептуальный и пластический уровень. Начались эксперименты в области актуального искусства, приобщение к новым технологиям. Не повторяя европейских образцов, эти художники смогли привнести новое в концепцию синтеза Запада и Востока, гармонии человека и природы, культуру глубокого философского постижения смысла Бытия, присущую Востоку. Их проекты были показаны на 1 и 2 Ташкентских Биеннале, на международных выставках в Берлине, Цюрихе, фестивале "Видеоидентичность" в Алматы. В этом году узбекистанские художники впервые были представлены в центральноазиатском павильоне Венецианской Биеннале. Положительную роль в стимулировании инновационных идей в нашем искусстве сыграло открытие Офиса Швейцарского Агентства по развитию и сотрудничеству. При его поддержке были проведены выставки "Сейсмограф", "Андеграунд Бухары", вызвавшие огромный интерес у публики. В этом году по инициативе Швейцарского Агентства состоялась первая выставка актуального искусства в Узбекистане "Констелляция", что можно считать подлинным прорывом.

Резюмируя вышесказанное, хотелось бы отметить главное — за последнее время произошли кардинальные изменения всех сторон и форм искусства, а также сдвиги в сознании художников. Несмотря на колоссальные трудности периода смены эпох, социальных и культурных парадигм, наше искусство все же сделало шаг в сторону обновления. И, конечно, все эти трудности наиболее остро ощущает на себе художник, который старается выразить наиболее важные для нации идеи, прокладывает себе путь, ошибаясь и пробуя, испытывая себя. Поиски художников Узбекистана проявились в широком спектре тенденций — от реализма до актуального искусства. Наиболее перспективной видится стратегия искусства, апеллирующая к высоким духовным традициям и ментальности, но выражающая их на современном философском уровне, языком новых форм и направлений. Такое развитие нашего искусства позволит ему выразить свою современную идентичность и достойно войти в мировой культурный процесс.

237

Эльмира Гюль

Традиционное прикладное искусство Узбекистана: проблемы и перспективы развития

Традиционное искусство занимает исключительно важное место в социокультурном пространстве республики. Этот пристальный интерес к собственным корням, традициям, в том числе к художественным ремеслам, пробудился с обретением республикой независимости, актуализацией, наряду с общечеловеческими, этнокультурных ценностей. Ни в коей мере не умаляя значения других видов искусства, отметим, что именно традиционное наследие стало одним из символов, объединяющих общество в поисках новых ценностных ориентиров.

Узбекистан издавна славился своими ремеслами. XX в. стал сложным испытанием для всех форм традиционной культуры, в том числе и для ремесел, многие из которых практически исчезли в результате распространения продукции промышленного производства. С обретением республикой независимости были предприняты все необходимые меры для полноценного развития различных видов прикладных искусств. Так, в 1996 г. был создан Международный благотворительный фонд "Олтин Мерос", цели и задачи которого — поиск, учет, приобретение и сохранение уникальных предметов исторического и культурного наследия, информационная деятельность по ознакомлению мировой общественности с национальной культурой и искусством Узбекистана и прочее. В 1997 г. были образованы Научно-производственный центр "Мусаввир" и Республиканское специальное творческо-производственное объединение "Усто", призванные восстанавливать исчезнувшие виды ремесел и прикладного искусства, заботиться о мастерах и художниках, способствовать обучению молодежи навыкам мастерства, т.е. предпринимать все меры для возрождения и развития традиционных форм искусства. Благодаря деятельности этих структур были возрождены такие почти исчезнувшие виды ремесел, как набойка, миниатюрная лаковая живопись, ковроделие.

Важнейшим событием в ряду мер, направленных на сохранение традиций ремесла, стал Указ Президента Республики Узбекистан "О мерах государственной поддержки дальнейшего развития народных художественных промыслов и прикладного

238

искусства* (31 марта 1997 г.). В этом документе оказание практической помощи народным умельцам, производящим в домашних условиях высокохудожественные изделия, названо важнейшей задачей властей на местах. В целях экономической поддержки ремесленники были освобождены на пять лет от уплаты подоходного налога, отменены таможенные пошлины на продажу изделий народных промыслов за пределы республики, учреждено звание "Узбекистон республикаси халк устаси", первым номинантом которого стал ювелир Ф. Дадамухамедов. На основании Указа было принято также решение о создании при НПЦ "Мусаввир" ассоциации народных умельцев "Хунарманд". Эти структуры имеют разветвленную сеть организаций по всем вилоятам республики. Определенный вклад в дело возрождения ремесел вносит Ассоциация деловых женщин Узбекистана (Тадбиркор оила), которая решает задачу трудоустройства женщин путем привлечения их к ремесленному производству. Таким образом, сегодня в республике действуют целый ряд государственных и общественных организаций, творческих объединений, а также законодательных механизмов, которые призваны регулировать работу по сохранению многовековых традиций народного искусства.

О повышении статуса народных мастеров свидетельствует и тот факт, что наиболее выдающимся из них было присвоено звание академиков Академии художеств Узбекистана. Среди них керамисты Ш. Азимов, X. Хакбердиев (Самарканд), Ш. Юсупов (Риштан), Б. Болтаев (Хива), А. Нарзуллаев (Гиждуван), А. Рахимов (Ташкент), миниатюристы Н. Холматов и Ш. Мухамеджанов.

Государственные меры, направленные на активизацию сферы традиционной художественной культуры, нашли отклик у широких слоев населения, пробудив инициативу на местах. Экономические стимулы, повышение статуса народного мастера, привели к появлению различных частных и общественных организаций, связанных с производством ремесленных изделий. Таким образом, государство, создав целый ряд важных экономических и правовых условий, активизировало развитие традиционных ремесел. В течение последних десяти лет значительно увеличилось количество людей, связавших свою профессиональную деятельность с ремеслами. В первую очередь для них это был шаг на пути к выходу из сложной экономической ситуации, сложившейся в республике в переходный период.

Позитивным фактором является и то, что в процесс возрождения традиционных ремесел стали активно включаться меж-

239

дународные организации, заинтересованные в развитии туризма и поддержке экономики молодых государств на постсоветском пространстве. Они проводят различные семинары, приглашая иностранных специалистов для обучения ремесленников традиционным технологиям, использованию натуральных красителей и проч., оказывают финансовую поддержку различным проектам, связанным с известными локальными центрами ремесла. Активную позицию в этих вопросах занимают Швейцарское Агентство по развитию и сотрудничеству, представительство ЮНЕСКО в Узбекистане и Национальная комиссия ЮНЕСКО. Одна из крупнейших недавних акций ЮНЕСКО — провозглашение Бойсуна, района Сурхандарьнской области, Шедевром устного и нематериального наследия человечества. Это и признание уникальности края, где до наших дней сохранились аутентичные формы народной культуры, в том числе ремесла, и серьезный стимул для его дальнейшего развития. В качестве показательного примера можно привести также проект по возрождению вышивки такого известного в прошлом центра, как Нурата, воплощенный в жизнь на грант Швейцарского Агентства (куратор Ш. Абдуллаева). Проект решил две задачи — было положено начало возрождению традиционной вышивки Нураты, а также обеспечена работой группа молодых мастериц. По результатам проекта было также издано учебное пособие по вышивке на узбекском языке, которое, безусловно, окажет большую помощь на местах для женщин, решившихся самостоятельно заняться традиционной вышивкой.

В целом позитивная динамика в возрождении и дальнейшем развитии традиционного художественного наследия, безусловно, налицо, она подкреплена как политикой государства, направленной на актуализацию национальных культурных ценностей, так и поддержкой общественности, международных фондов и организаций.

Вместе с тем, на этом достаточно оптимистичном фоне все еще возникают мнения, подвергающие сомнению поддержку традиционных ремесел. Именно поэтому на нашем семинаре был поставлен вопрос: надо ли возрождать традиционное искусство? Оппоненты считают, что традиционные формы искусства являются лишь имитацией отжившей традиции и не нуждаются в реанимировании. Однако сама жизнь, искренний интерес общества, гостей республики к ремеслам, прикладному искусству, подтверждают правильность выбранного пути. Вместе с тем, процесс возрождения имеет и научно обоснованную необходи-

240

мость: с традиционным искусством связана информация о веками формировавшихся особенностях местной художественной культуры, которая на протяжении XX в. была во многом утрачена. Поэтому обращение к наследию, его изучение, поможет восстановить прерванную цепь времен.

Наряду с достижениями, за последние годы обнажились и проблемы, которые, так или иначе, возникают в ходе нормального процесса развития. Обсуждение на нашем семинаре помогло вскрыть наиболее существенные из них, которые можно классифицировать на проблемы теоретического и практического характера. Следует отметить, что семинар по прикладному искусству прошел очень успешно, в нем приняли участие известные мастера республики, ведущие искусствоведы, руководство объединения "Усто" и НПЦ "Мусаввир".

Важность теории, вопросов методологии неоспорима, так как это не абстрактные размышления, оторванные от практики, а база, на которой должна выстраиваться конкретная работа. Незнание теории вопроса приводит к искажениям природы традиционного искусства и его позиционированию в современной художественной жизни. До сих пор среди искусствоведов нет единых позиций в отношении статуса таких важнейших понятий, как традиционное искусство, народное искусство, школа и центр, народный мастер и ремесленник, ремесло и промысел, самодеятельное искусство и проч., что создает путаницу и в выставочной практике, и при учете социального и профессионального статуса мастеров.

На прошедшем семинаре по прикладному искусству наша дискуссия началась с призыва разделить понятия народный мастер, ремесленник и самодеятельный мастер. Вместе с тем, дифференциация статусов этим не ограничивается. Дело в том, что в системе традиционного наследия, наряду с народной художественной традицией, веками развивались традиции элитарного, дворцового, профессионального стиля, и, соответственно, наряду с народными, существовала категория профессиональных мастеров. В этой связи сводить все традиционное искусство к понятию "народное" неверно. При этом следует подчеркнуть, что понятие "профессиональный мастер" и связанная с ним "профессиональная художественная традиция" не означают более высокого художественного или технологического уровня. Речь идет в первую очередь о различиях в системе образов и декора, различиях эстетической природы творчества профессиональных и на-

241

родных мастеров. Позиционирование по стилю и образной системе, связь с определенной художественной традицией является важнейшим методологическим подходом при изучении и оценке памятников декоративно-прикладного искусства. Элитарная, профессиональная художественная традиция формировалась в городах, в рамках городских или дворцовых мастерских, на Востоке она была связана в первую очередь с эстетической концепцией ислама. Второе направление связано с традициями собственно народной художественной культуры, оно отличается уже иным стилем и содержанием. В результате одни виды ремесел развивались и в системе профессиональной, элитарной художественной традиции, и народной (например, ювелирное искусство и чеканка, резьба и роспись по дереву), другие — или в элитарной (архитектурная керамика, золотое шитье, резьба и роспись по ганчу), или в народной (вышивка, ковры, войлок, набойка, керамика и глиняная игрушка). Таким образом, внутри системы "традиционное декоративно-прикладное искусство" действуют свои подсистемы — искусство элитарной, профессиональной художественной традиции, и искусство народной художественной традиции. Все это многообразие и составляет понятие "традиционное декоративно-прикладное искусство". Однако до сих пор одной из распространенных методологических ошибок при изучении традиционного декоративно-прикладного искусства является та, что все традиционное наследие относят к народному творчеству.

Отождествление понятий "традиционное" и "народное" искусство связано, думаю, с тем, что в Узбекистане, как и во всем среднеазиатском регионе в целом, на протяжении XX в. на первый план вышли формы европейского, по своему генезису, профессионального искусства — живопись, скульптура и проч. В свою очередь, все традиционное искусство стали относить к "низовым", исключительно народным формам. Между тем, Восток, как и Европа, уже на протяжении многих веков имел собственные и профессиональные, и народные формы художественной культуры. Очевидно, настало время вспомнить о собственных корнях профессиональной художественной традиции, поднять ее статус, признать, что развитые профессиональные формы искусства исторически существовали и у нас, а не были привнесены вместе с европейским влиянием. Отношение европейской науки к традиционному наследию как к анахронизму, явлению консервативному, "пережитку старины", привело к забвению элитарной, профессиональной художественной среды, все на-

242

следие стали воспринимать как продукт народной культуры. Стереотипы европейского восприятия до сих пор не позволяют профессиональной, элитарной художественной традиции занять свое достойное место и в художественной практике, и в исследованиях по современному прикладному искусству.

Надо также сказать, что этот вопрос актуален не только в отношении декоративно-прикладного искусства. Этот факт уже стал признанным в музыковедении, где четко прослеживаются фольклорный и профессиональный пласты в традиционной музыкальной культуре. В отношении же изучения художественных ремесел до сих пор наблюдается недифференцированный к ним подход. И если среди искусствоведов по крайне мере поставлена сама проблема, то на практике до ее претворения в жизнь еще далеко, судя по тому, что на выставках под лозунгом "народное искусство" выставляется и вышивка, и лаковая миниатюра в одном зале. Никто не собирается умалять значения народного искусства, где также существовали высокопрофессиональные мастера своего дела, однако не надо отрицать и значения профессиональных форм искусства (миниатюры, каллиграфии, орнаментального искусства, золотого шитья и прочих видов, которые развивались в рамках профессиональных городских и дворцовых ремесленных организаций), связывая их с понятием "народное ремесло". Да, сегодня нет таких цеховых организаций, существовавших в средневековье, но сохранилась сама художественная традиция, являющаяся продуктом профессионального творчества, и относить ее к народному искусству, на мой взгляд, категорически неверно.

Другая теоретическая проблема связана с понятиями "локальный центр" и "локальная школа". Понятие "школа" — относительно молодое в нашем искусствознании, зачастую его используют из желания придать большую значимость тому или иному центру, без объективных к тому предпосылок. В свою очередь, это влечет за собой дезориентацию, искажение структуры сложившихся логических связей между центрами. Школа — это регион или отдельный населенный пункт, ремесленные и художественные традиции которого становятся эталонными для других центров. В свою очередь, центр — пункт, работающий в традициях той или иной школы, и, соответственно, являющийся менее активной единицей в плане творческих поисков. На семинаре не раз поднимался вопрос о создании программы, обосновывающей приоритетные направления в отношении возрож-

243

дения различных видов традиционного искусства. Считаю, что в этой программе обязательно должны учитываться понятия "школа" и "центр", что поможет более грамотно подходить к выбору приоритетных направлений работы.

Наконец, извечный вопрос методологии — проблема "традиция и новаторство". Должны ли мастера на современном этапе точно следовать устоявшимся канонам, или необходимо обновлять язык искусства? Этот вопрос актуален также и для художественных учебных заведений республики. Безусловно, возрождение традиционного искусства не означает слепого копирования старинных образцов, традиция не есть догма. История искусства — это всегда история смены больших стилей, каждый из которых, при наличии определенной преемственности архетипических черт, является продуктом своего времени. Новая эпоха диктует необходимость выработки нового языка искусства. Однако, учитывая, что традиция была, по сути дела, в начале XX в. прервана в силу тех или иных причин, этап копирования, с целью овладения, восстановления традиционного языка искусства, на мой взгляд, также вполне оправдан. Сегодня на практике мы убеждаемся в важности обоих путей развития. Так, например, строгое копирование канонических рисунков нуратинской вышивки произвело впечатление глотка свежего воздуха — наконец-то мы увидели современную вышивку, выполненную в классически чистом стиле, с соблюдением всех необходимой технологии и специфики рисунка! В свою очередь, художник-миниатюрист Н. Холматов, выступавший на нашем семинаре, категорически отрицает копирование средневековой миниатюры; он идет дальше,— осознав структурные принципы, законы построения пространства и формы в миниатюре, создает на их основе новый язык творческого самовыражения. Таким образом, как копирование, так и новаторские подходы, основанные на традиционных базовых принципах, сегодня одинаково важны, и не должны противопоставляться друг другу.

В отношении проблемы "традиция и новаторство" есть еще один важный фактор. В республике сохранились регионы, где традиционные виды ремесел сохраняются в органичной для себя среде, они являются неотъемлемой частью образа жизни населения. Мастера не задают себе вопросов — следовать ли им традиции или обновлять ее. Как показывает практика, в условиях неорганизованного, "домашнего" промысла, происходит постепенное размывание традиции, ее, если можно так сказать, "упрощение". В

244

этом случае, безусловно, необходим целенаправленный возврат к классике, восстановление ее "языка", и уже потом — поиски новых идей. В целом именно теория может стать серьезной опорой, обоснованием тех реальных шагов, которые предпринимаются сегодня на практике.

Довольно досадные упущения отмечаются в отношении акций по возрождению тех или иных центров. Главная проблема — зачастую сугубо коммерческие проекты подаются под видом возрождения традиций. Здесь нередки просчеты со стороны международных фондов, в связи с чем возникает множество вопросов, связанных с корректностью подходов к проблеме. Так, в Бухаре налажено производство шелковых ковров. Однако производство шелковых ковров не является традиционным видом искусства, для Бухары в частности, и для Узбекистана в целом. Конечно, открытие центра по производству шелковых ковров в Бухаре — факт сам по себе отрадный — женщин учат навыкам ворсового тканья, решается вопрос трудовой занятости пусть небольшой группы людей. Но, исходя из исторических реалий, нельзя не заметить, что это исключительно коммерческий проект. Совершенно неожиданной стала информация, опубликованная в статье "Производят в Хиве вручную сюзане" (газета "Народное слово" от 23 ноября 2004 г.). В статье заявляется, что в Хиве начало действовать необычное и пока не имеющее в Хорезме аналогов предприятие, созданное областным объединением народных ремесел "Хунарманд" и международной благотворительной организацией "Operation Mercy" при финансовой поддержке Британского Совета. Отмечается, что "в создаваемых здесь вручную сюзане нашли отражение традиционный хивинский орнамент, а также узоры, украшающие миниатюры XV — XVI веков". Недоумение в данном случае вызывает то, что исторически в Хорезме, Хиве, никогда не производили крупных вышивок-сюзане, это традиционный регион ковроткачества. Искусство вышивания было известно местным женщинам, однако вышивка, исключительно высокого качества, использовалась лишь в деталях одежды, и не получила столь развитых форм, которые характерны для традиционных центров вышивки Узбекистана. Возрождать то, чего не было, на средства организации, призванной "содействию сохранения богатейшего культурного наследия Узбекистана" — это, по меньшей мере, нонсенс. Центр создан без учета локальных традиций искусства Хорезма, одного из богатейших в отношении традиционной культуры регионов Узбекистана.

245

Не сегодня-завтра мы все станем свидетелями все новых примеров, когда в той или иной области республики возрождаются забытые промыслы и ремесла. Участие в этих акциях международных фондов и организаций во многом помогает решать финансовые проблемы. Однако в этой работе необходима и строгая координация действий с учетом исторического развития того или иного вида ремесла в том или ином регионе. Мы призываем к скоординированности действий и совместному сотрудничеству. Опыт проведения работы по возрождению нуратинской вышивки показал, как важен продуманный, научно обоснованный подход, привлечение к руководству квалифицированных специалистов, знающих проблемы отрасли.

На семинаре отмечались также внутрицеховые проблемы, в частности, кризис в системе обучения, как в рамках традиционного метода "усто-шогирд", так и в структуре государственного профессионального образования. Действительно, система "усто- шогирд" не работает в силу как объективных, так и субъективных причин, которые так или иначе связаны с экономической ситуацией. Сегодня мастеру выгоднее готовить для себя подмастерье, а не завтрашнего конкурента, а ученик, в целях скорейшего получения прибыли, просто не может позволить себе такой роскоши, как долго и обстоятельно учиться мастерству. Что касается государственного образования, то здесь существуют проблемы, как в отношении квалификации педагогов, так и в отношении игнорирования особенностей локальных школ того или иного ремесла. В результате понятие школа нивелируется, выхолащивается. Ученики же получают лишь общие, практические навыки, что сказывается и на качестве их работы.

Так мы подошли к одной из важнейших проблем, непосредственно связанных с вопросами обучения — это проблема качества производимой ныне продукции. Сегодня вся ремесленная продукция делится, по существу, на две группы — изделия, производимые для нужд домашнего пользования (в основном в сельских районах, где ремесло не вычленено из своей естественной среды этнографического бытования) и изделия, производимые на рынок, а также для участия в выставочном процессе. Последняя группа превалирует в силу того, что ремесла сегодня становятся важным фактором экономического развития. Однако и в той и в другой группе наблюдается падение качества изделий. В первом случае спад качества связан с естественным для XX в. постепенным ослаблением традиционных стереотипов поведе-

246

ния, во втором, как ни странно, - с влиянием законов рынка. Рынок, за который все сегодня ратуют, губит школу.

Когда мы говорим о качестве, то имеем в виду качество как ремесленной, так и художественной традиции. Что касается ремесленной традиции, то мастера, работающие на рынок, связанные с выставочным процессом, уделяют ей гораздо больше внимания. Это проявляется в стремлении использовать исключительно традиционные технологии и натуральные материалы, красители и проч. - такая "экологичная" продукция пользуется в наши дни неизменным спросом. В свою очередь, художественная традиция все более ослабевает. В рамках нашего проекта мы съездили в Ферганскую долину, ознакомились с ситуацией. Рынок действительно здесь налажен, производство и сбыт керамики зачастую сосредоточены в одном дворе, что очень удобно для туриста - и посмотрел, как делают, и тут же что-то купил. Но тут и получается, что погоня за количеством, стремление к массовым продажам оказывают резко негативное влияние на саму школу, ее сохранность. В условиях повышенного спроса керамисту легче штамповать серийную продукцию с мелким, дробным, но на деле предельно схематичным и легким в исполнении рисунком, чем создавать авторскую, оригинальную работу в классическом стиле, требующем хороших навыков рисования, владения кистью. Зачастую в художественном оформлении превалирует индивидуально-авторское начало, что связано, очевидно, со стремлением современных художников-керамистов к самовыражению, поиску новых решений. Вместе с тем, мастер ориентируется на заказчика, и делает вещи, которые совершенно вне традиции, но пользуются спросом неразборчивого покупателя, которому важнее hand made, чем особенности локальной школы, о которых он, в общем-то, ничего и не знает.

Аналогичная ситуация складывается и с золотым шитьем Бухары - спрос на него приводит к засилью на рынке низкопробной, на скорую руку сделанной продукции. Еще одна негативная тенденция - появление некачественного золотого шитья в регионах, где оно исторически не было развито (Сурхандарья, Кашкадарья, Ферганская долина).

Конечно, традиционное искусство, в том числе народное, как феномен, связанный с опытом коллективного творчества - это самоочищающаяся система. И зачастую мастера не высказывают серьезных опасений по поводу гибели школ; в глубине души они уверены, что традиция сохранится. Но, тем не менее, полагаться на это саморазвитие традиционных форм искусств, кото-

247

рые связаны с коллективным, а не индивидуально авторским опытом, конечно, не стоит. И какие-то шаги в этом плане, безусловно, нужны. Это, в первую очередь, создание цеховых ассоциаций, где был бы налажен контроль за качеством продукции, контроль за сохранение локальной специфики.

В связи с вышесказанным особое значение обретает проблема экологии традиционного искусства. Сохранение "чистоты" искусства, специфики локальных школ - одна из актуальнейших на сегодняшний день задач. И решить ее было бы легче при наличии профессиональной критики. К сожалению, у нас сложилась такая практика, при которой мастера и искусствоведы работают вне контакта друг с другом. В результате мастер предоставлен самому себе, полагается исключительно на свой опыт и вкус, а критик зачастую обходится комплиментарными, поверхностно-описательными статьями, не вдаваясь в существо проблем. Между тем, сегодня нуждаются в критической оценке такие активно развивающиеся центры и виды ремесел, как риштанская керамика, сурхандарьинская вышивка, золотое шитье, лаковая миниатюра и многое другое.

Наконец, отдельная большая тема связана с упадком нетрадиционных видов прикладного искусства. На прошедшем семинаре присутствовал лишь один специалист, представляющий данную сферу деятельности (художник-модельер Л.Байматова). Причина - многие из прикладников ушли в коммерцию, не занимаются творчеством как таковым. Кризис нетрадиционных видов прикладного искусства носят в большей степени объективный характер. Здесь сыграли свою роль экономическая ситуация, отъезд из республики в начале 1990-х гг. многих художников-прикладников нетрадиционного направления, смена ценностных ориентиров, связанная с актуализацией национального наследия, что повлекло за собой отход на второй план нетрадиционного прикладного искусства. И сегодня, ставя вопрос о возрождении нетрадиционных форм прикладного искусства, необходимо учитывать фактор их социальной востребованности.

Таковы основные проблемы развития декоративно-прикладного искусства на современном этапе. В результате работы нашего семинара были высказаны предложения и рекомендации заинтересованным организациям и лицам, которые могут стать основой программы, направленной на улучшение положения дел в сфере прикладного искусства. Они сводятся к следующему:

- акцентировать внимание на разработке вопросов теории, методологии прикладного искусства, способствовать их вне-

 

248

дрению в практику; поднять статус Мастера, отойдя от сложившейся пагубной практики уравнивания его с ремесленником (Э. Гюль, Ш. Шаякубов);

- создать программу приоритетных направлений в деле возрождения традиционных видов прикладного искусства и ремесла (Н. Мусина);

-создать общественные цеховые ассоциации мастеров, с выборными органами правления, в ведении которых будет находиться контроль за традиционной системой обучения "усто-шогард", качеством выпускаемой продукции, авторским правом, правом предоставления клейм мастерам, приравниваемых к лицензиям на продажу продукции (А. Рахимов, Л. Кодзаева, Ш. Шаякубов, А. Умаров);

- создать централизованный волонтерский совет, на правах экспертного, способный контролировать качество изделий, их соответствие традициям той или иной школы или центра, а также осуществляющий связь мастер — искусствовед (Н. Мусина);

- поднять вопрос закупок для музейных коллекций, пополнения фондов, а также организации экспедиций, как с целью создания коллекций, так и с целью поддержки мастеров (А. Рахимов, Л. Кодзаева);

- провести подготовительную работу в отношении определения наиболее значимых центров ремесленной традиции с целью их рекомендации к участию в программе ЮНЕСКО "Шедевры устного и нематериального наследия человечества" (А. Хакимов).

Таким образом, проблемы, с которыми мы сталкиваемся в сфере традиционного прикладного искусства — это проблемы роста, а не упадка, и это уже внушает определенный оптимизм. Все они, так или иначе, упираются в вопросы менеджмента, то есть вопросы управления системой, которая, при наличии благоприятных условий для развития, в определенном смысле вышла из-под контроля. В республике сильный творческий потенциал, великолепные традиции, и все эти проблемы будут решены при скоординированности действий всех лиц и организаций, от которых зависит будущее прикладного искусства — мастеров, искусствоведов, менеджеров, спонсоров и СМИ.

249

Наталья Мусина

Арт-менеджмент в Узбекистане в постсоветский период

Узбекистан — одна из самых богатых стран Центральной Азии в области истории и культуры. Божественная архитектура Самарканда, Бухары и Хивы по сей день привлекает множество туристов. Прикладное искусство Узбекистана достаточно известно в мире, узбекские сюзане можно встретить на любой престижной антикварной выставке. Самая большая коллекция иката (традиционной национальной узбекской ткани ручной работы) находится в собрании Гвидо Гольдмана и в Нью-Йорке в Метрополитен музее, об этом собрании издано множество книг.

И в то же самое время узбекская культура неизвестна в мире. Большинство посетителей выставок узбекского искусства в европейских странах, Америке, Азии представления не имеют, где находится Узбекистан. Увы, не известны в мире в значительной степени ни узбекские певцы, ни узбекские кинематографисты, ни театральные коллективы. В советский период искусство Узбекистана было представлено на мировом культурном пространстве очень фрагментарно. А уж говорить об арт-рынке — такое даже в голову никому не приходило. Когда Узбекистан обрел независимость, ситуация резко изменилась, в каждом виде искусства появились лидеры, благодаря которым национальное самосознание выражалось достаточно ярко в том или ином виде искусства. Хотя, конечно, говорить о сложившемся арт-рынке и сегодня пока еще нельзя.

Но, тем не менее, появились яркие музыканты, которые зачастую без всякой государственной поддержки (или при незначительной поддержке государственных структур) выходят на международный арт-рынок. Муноджат Юлчиева, которая поет традиционный классический маком, более знаменита на Западе, нежели в своей стране. Севара Назархан, которая работает со знаменитым Питером Габриелем, одинаково знаменита как в Узбекистане, так и на Западе, где на её концерты собирается до 70 000 зрителей. Но диски этих исполнителей можно всегда купить в парижском магазине FNAC и сложно найти на полках ташкентских магазинов. Кизлархон Дустмухамедова, знаменитая узбекская танцовщица, сегодня более известна в США, где она танцует и преподает узбекский танец, нежели в Узбекистане.

250

Подобных примеров очень много. Арт-рынок в Узбекистане только складывается, и развиваются те области искусства, которые импонируют консультантам и западным продюсерам, те же виды искусства, которые неинтересны зарубежному покупателю (неважно даже, какого качества эта продукция), увы, развиваются плохо.

Благодаря нескольким проектам серьезных международных фондов были восстановлены традиции старинных вышивок (Швейцарский проект "Восстановление Нуратинской вышивки"), традиции классических абровых тканей (проект Британского Совета по икату), традиции классической узбекской керамики (Американский фонд "Помощь ремесленникам"). Благодаря Фонду "Евразия" были созданы карты ремесел и проведено множество семинаров для ремесленников Ферганской долины. Многолетние выставки ремесленников и декоративно-прикладного искусства были начаты тем же американским фондом "Помощь ремесленникам", и сегодня эти выставки стали традиционными в Узбекистане и уже давно проводятся местными организациями. Семинары, проводимые индийскими организациями, помогли восстановить натуральное окрашивание шелка. Неоценимую помощь для вхождения в арт-рынок оказало ЮНЕСКО. За последние 10 лет было реализовано множество проектов высочайшего класса. Отмечу только некоторые: создание культурного центра в Бойсуне, серия тренингов для бойсунских модельеров в Ташкенте; проект по восстановлению шелковых ковров Темуридской эпохи, созданных на основе натурального крашения, причем высочайшего уровня; выставка узбекских мастеров в рамках фестиваля Центральной Азии в Париже. Благодаря деятельности ЮНЕСКО произведения сотен народных мастеров Узбекистана вышли на мировой арт-рынок.

Огромную роль сыграло Постановление правительства Узбекистана об освобождении продукции ремесленников от уплаты налогов, благодаря чему рост ремесленной продукции резко опередил все сопредельные страны, да и большинство стран СНГ.

Немаловажную роль в развитии арт-менеджмента в Узбекистане сыграли проекты, финансируемые посольствами и международными организациями. Особенно это отразилось на развитии симфонической музыки, оперного искусства и искусства модерн-балета. В театры республики пришла другая публика, были организованны гастроли различных коллективов Ташкента в странах Европы и Америки.

251

Хуже обстоит дело с выходом на рынок Европы, Азии и Америки узбекских театров и кинематографии. В республике на сегодняшний день только один театр адаптирован к современному арт-рынку — это неправительственный негосударственный театр "Ильхом", участник множества фестивалей и турне. К сожалению, государственные театры влачат жалкое существование, они не востребованы даже на внутреннем рынке. В большинстве своем это происходит не только потому, что они не готовы по своему уровню к выходу на мировой рынок (хотя и этот аспект, конечно же, присутствует), но и потому, что бюрократические структуры, функционеры от искусства не дают им возможности выйти на те фестивали и участвовать в тех гастролях, на которые их приглашают. Ярчайший пример: Республиканский государственный театр кукол с успехом гастролировал в США, Москве, Индии и т.д., но каждые гастроли или участие в фестивале вырастают в кровавую битву лидеров театра и чиновников.

Ещё сложнее обстоит ситуация в кинопромышленности. Уровень творческих сил и уровень технического оснащения узбекского кино находятся в таком серьезном противоречии, что, взяв современную московскую афишу, диву даешься, сколько же талантливых узбекских режиссеров и художников уехали в Россию и стали знаменитыми. Например, в Москве работают Джаник Файзиев, Тимур Бекмамбетов, Али Хамраев, Эльер Ишмухамедов, Зиновий Райзман, Сергей Алибеков, и этот список можно продолжить. И это не просто режиссеры, нашедшие свое место в русском кино, на сегодняшний день — это звезды российского кинематографа.

А жизнь таких ведущих узбекских режиссеров, оставшихся на родине, как Юсуп Раззиков, Зульфикар Мусоков, далеко не усыпана розами. Хотя фильмы Юсупа Роззикова, одного из немногих центарльноазиатских режиссеров, покупаются Швейцарией и Германией, США и Россией.

Та же история с fashion бизнесом. Ведущие художники-модельеры Ташкента сегодня являются ведущими дизайнерами Москвы, США и Германии.

Отечественная мода и связанный с ней бизнес, при наличии уникальных тканей ручной работы, не особо почитаем и востребован. Однотипный чапан (узбекский мужской и женский плащ) в Ташкенте невозможно продать за 200-300 долларов, а в Америке у модного стилиста, известного и раскрученного (Оскар Дель Аренте), он стоит 10 400 долларов.

252

Та же история и на рынке живописи. За последние 10 лет из Узбекистана уехало 47 видных художников (живописцев, графиков, скульпторов). Сейчас они живут во Франции, Америке, Дании, Канаде и т.д. Там они стали знаменитыми, продаваемыми и далеко не дешевыми. Значит, дело не в школе живописи, а только в рынке.

Что же происходит с местным арт-рынком в Узбекистане?

Начнем с самого простого вопроса — почему в Узбекистане нет галерей или их очень мало? Ответ лежит на поверхности: галереи есть там, где есть покупатель. Покупатель в Узбекистане есть в туристических центрах: Самарканде, Бухаре, Хиве, да и то в сезонное туристическое время. 95% покупателей — опять же туристы. В Ташкенте немногочисленные галереи существуют за счет опять же иностранного покупателя (75%, в основном это сотрудники посольств) и местного (25%, новые богатые эстетически воспитанные люди). Но назвать наши магазинчики и лавочки галереями — это сильно погрешить против истины. Не может выжить в столице узконаправленная галерея (например, только керамика или живопись), такая галерея закроется уже через год, так как не сможет себя окупить. Поэтому и лепятся по всем памятникам архитектуры, что в Самарканде, что в Бухаре, что в Ташкенте, некие организации — скорее симбиоз китча, хорошей живописи и плохой продукции прикладного искусства или, наоборот, хорошего ремесленничества и жутких полотен с клеймом "продаваемые картины". По-настоящему говорить об арт-рынке можно только на выставках, либо в Центральной Азии, либо в Европе и Америке. Там более или менее четко можно определить востребованность рынка к тому или иному виду искусства. Однако законы вывоза художественных произведений таковы, что только достаточно сильный и с крепкими нервами человек может взяться за вывоз за рубеж произведений искусства, тем более что рубеж вывозимого произведения не более 50 лет.

В результате концептуальную серьезную выставку вывезти практически не возможно, экспорта искусства как такового нет. Все мероприятия за рубежом носят случайный характер. Слава богу, что посольства Узбекистана, аккредитованные в Европе, Америке, Азии, делают все возможное и невозможное для народных мастеров и художников.

Не работает толком банковская система, поэтому если кто-то за рубежом не покупает за Cash, то деньги, перечисленные в Узбекистан, можно использовать только на покупку авиабиле-

253

тов и оплату командировочных расходов, но рассчитаться с мастером фирма-продавец практически не может, а если и может, то с большими потерями. Поэтому арт-рынок Узбекистана живет не благодаря, а вопреки.

Нет нормального выставочного планирования, развиваются только те виды искусства, которые чисто технически легче вывезти, поэтому искусство скульптуры, некогда развитое в Узбекистане, практически исчезло.

В одной столице России более 70 узбекских ресторанов, но их оформление, дизайн находятся в удручающем состоянии. Но никому из владельцев ни к чему обращаться к профессиональным дизайнерам и художникам, потому что в ресторанах, медицине и культуре разбираются все. И стоят в центре огромного мегаполиса монстры, отдаленно имитирующие узбекскую атмосферу, обезображенную вкусом владельцев.

Банальная истина о том, что пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать сапожник, забыта всеми намертво.

Западные специалисты по финансовым вопросам продают в Англии узбекские ковры и вышивки, французские врачи открывают узбекские рестораны, педагоги начальных классов в Нью-Йорке преподают узбекское искусство. Дилетантизм полный, что в Узбекистане, что за его пределами.

Сегодня в мире нет ни одной полноценной галереи, в которой было бы профессионально представлено узбекское искусство. Жителям Узбекистана это не по силам, а дилетанты с Запада и ведут себя по-дилетантски.

И хотя за последнее десятилетие резко к лучшему изменилась ремесленная продукция узбекских мастеров, и зачастую она адаптирована к любому рынку, но механизм выхода на мировой рынок по-прежнему отсутствует.

И хотя практически вся продукция ремесленников, живописцев, графиков абсолютно адаптирована к мировому арт-рынку (даже абсолютный китч), но возможного регулярного, планомерного выхода на международный рынок пока не предвидится.

Та же история с музыкантами и кинематографистами. Несколько энергичных талантливых людей вошло в обойму — и они востребованы, остальные прозябают безо всякой надежды на будущее. И, конечно же, падает профессиональный уровень — нельзя же вариться в собственном соку.

254

Честь и хвала таким редким энтузиастам, как Дмитрий Янов-Яновский, который уже 10 лет является директором фестиваля современной классической музыки, и на приглашения которого, в силу его авторитета, откликаются ведущие музыканты мира. Честь и хвала Нигоре Ахмедовой, которая, несмотря на множество практически непреодолимых препятствий, организовывает Биеннале в Ташкенте. Честь и хвала Акбару Хакимову, который привозит из экспедиций материалы, как для серьезных исследований, так и для развития арт-рынка в Узбекистане, Юсупу Разикову, который мог бы спокойно представлять на кинорынках Европы и Америки только свои фильмы, и никто бы не возражал против этого, но он вытягивает то Назима Аббасова, то еще кого-нибудь из молодежи. Честь и хвала Марку Вайлю, который переиграл всех европейских конкурентов и выиграл первое место за участие в Моцартовском фестивале в Вене.

Но все это лишь те исключения, которые подтверждают правило. Развалились практически все до одного танцевальные коллективы Узбекистана (и это в стране, где существует традиционный классический танец). А ведь когда-то ансамбль "Бахор" был визитной карточкой Узбекистана во всех странах Азии и Европы. На фестивале "Шелковый путь" в Вашингтоне классический бухарский маком представляли бывшие жители Узбекистана, нынешние граждане Америки.

Вот уже тридцать лет кроме ансамбля "Ялла" на российской шоу-тусовке не знают никого из Узбекистана, а ведь этот ансамбль востребован и на локальном, и на региональном, и на международном уровне.

Потерял свои позиции узбекский балет, а ведь нет практически ни одного значительного балетного театра в Европе, где бы не работали балерины и танцовщики с ташкентской хореографической школой.

Не благодаря, а вопреки всему Нодира Хамраева (дочь и ученица Гули Хамраевой) получила приз в Латвии. Не благодаря, а вопреки Алишер Назиров, керамист из Риштана, стал знаменитым художником в Японии. Список можно продолжить.

И что самое грустное — отток интеллектуальной элиты звезд узбекского искусства продолжается. Роушана Султанова, знаменитая танцовщица, танцует перед жующей публикой на свадьбах в Нью-Йорке. Шариф Азизов, один из замечательных керамистов Самарканда, готовит плов в Нью-Йорке, а в Самарканде почти полностью утеряна школа самаркандской керамики. Бах-

255

ром Матчанов, блестящий театральный актер, кладет кафель в Америке, прекрасная актриса Диля Камбарова занимается компьютерным бизнесом в Сиэтле.

Сегодня совершенно определенно можно сказать, что общий уровень искусства Узбекистана, практически во всех отношениях совершенно свободно может выйти на международный уровень (не буду касаться вопросов образования, так как не факт, что уже следующие поколения будут такими же образованными и культурными людьми, как то поколение, которое сегодня является основной движущей силой узбекской культуры).

Ну не могут только Швецарское Агентство, ЮНЕСКО, посольства Узбекистана в зарубежных странах и посольства зарубежных стран в Узбекистане заниматься "вытаскиванием" талантов на местный, региональный и мировой рынок.

Должны быть:

-специальные условия выезда за границу узбекских коллективов, художников, народных мастеров, с льготными билетами, льготной оплатой багажа,

-специализированные программы обмена специалистами из разных стран,

- организация различного рода фестивалей — от фестивалей моды до фестивалей керамики,

- планомерное участие специалистов Узбекистана на ведущих мировых биеннале, фестивалях, выставках, ярмарках,

- гастроли узбекских актеров и музыкантов на Западе, приглашения музыкантов, театральных коллективов, театров моды и т.д. из разных стран мира,

- организация work-shop и семинаров по всем областям искусства в Узбекистане, а также организация участия искусствоведов, маркетологов на подобного рода мероприятиях в ведущих странах Азии, Европы и Америки,

-экспериментальные международные проекты (выставки, спектакли),

- обмены между родственными организациями в области культуры и арт-менеджмента,

-специальные туристические фирмы, особые туры по культурному туризму в Узбекистане,

- льготные туры в Европу для художников, актеров и музыкантов, чтобы они могли видеть оригиналы Лувра и Уфицци,

- льготные условия для открытия местных галерей.

 

256

Не надо бояться, чтобы Амира Темура в киноэпопее "Тимур" играл Роберт де Ниро, надо гордиться этим; не надо, приглашая Паваротти (и получив его согласие), просить петь его по-узбекски. Не надо на зарубежные выставки отправлять недоучек за взятки. Надо любить свое искусство, и тогда наш рынок расцветет как когда-то, когда на рынках Самарканда и Бухары можно было купить пришедшие Шелковым путем товары из Европы и Азии, и когда самаркандские и бухарские товары славились во всем мире. Так хочется верить, что это возможно. И если все вместе: государственные организации, негосударственные неправительственные организации Узбекистана, международные организации и просто любители узбекского искусства (а таких в мире немало), и, конечно же, профессионалы - узбекские художники, артисты, музыканты, кинематографисты, галеристы объединят свои усилия, и если им никто не будет мешать, а если еще и чуть-чуть помогут, то арт-рынок в Узбекистане расцветет и даст прекрасные и полезные плоды.

 

257

Глава 3

Искусство Узбекистана на современном этапе социо-культурного развития

КОЛЛОКВИУМ

258

Материалы коллоквиума

Искусство Узбекистана на современном этапе социо-культурного развития

Модератор: Кирилл Разлогов, директор Российского НИИ культурологи. Коллоквиум состоялся 1 июня 2005 года в зале отеля Гранд Орзу. Задача коллоквиума: изучить ситуацию в современном искусстве, обменяться мнениями о наиболее острых проблемах современной культуры Узбекистана. Присутствовали: послы Швейцарии и Германии, руководители Академии художеств, представители Министерства по делам культуры и спорта, творческих союзов Узбекистана, деятели культуры и искусства - актеры, режиссеры, композиторы, искусствоведы, музыковеды, театроведы, киноведы и др.

259

Список выступавших на рабочем заседании коллоквиума:

1. Кирилл Разлогов, директор Российского НИИ культурологии.

2. Наталья Янов-Яновская, доктор искусствоведения, профессор Государственной консерватории Узбекистана, доктор искусствоведения, модератор семинара по музыкальному искусству.

3. Ханджара Абулкасымова, кандидат искусствоведения, НИИ искусствознания.

4. Максура Мирзамухамедова, кандидат искусствоведения, НИИ искусствознания.

5. Феликс Янов-Яновский, композитор, профессор Государственной консерватории Узбекистана.

6. Максим Тюменев, актер театра "Ильхом".

7. Зульфикар Мусаков, кинорежиссер, киностудия "Узбекфильм".

8. Юсуф Разыков, кинорежиссер.

9. Питер Буркхард, Посол Швейцарии в Узбекистане.

10. Джасур Исхаков, режиссер, сценарист.

11. Ильдар Мухтаров, театровед, доктор искусствоведения, НИИ искусствознания.

12. Наталья Мусина, искусствовед, председатель Центра ремесел "Хамса", модератор семинара по артменеджменту.

13. Марат Садыков, академик АХ Узбекистана, художник.

14. Баходыр Джалалов, академик АХ Узбекистана, художник.

15. Абдулла Нарзуллаев, керамист, Гиждуван.

16. Вячеслав Усеинов, художник.

17. Людмила Кодзаева, заместитель директора Центра современного искусства.

18. Барно Тургунова - руководитель Программы по культуре и искусству Швейцарского Агентства по развитию и сотрудничеству.

- 19. Акбар Хакимов, академик АХ Узбекистана, профессор, доктор искусствоведения, научный куратор проекта.

260

А. Хакимов: Итак, мы прослушали основные доклады по тем направлениям искусств, которые обсуждались на семинарах, прошедших в течении апреля-июня месяцев. На повестку дня этих семинаров были поставлены очень актуальные проблемы, связанные с современным состоянием искусства Узбекистана. Сейчас мы переходим к обсуждению докладов и дискуссии. Надеюсь, это будет живая дискуссия, откровенный обмен мнениями. У нас есть стенограммы прошедших семинаров, поэтому желательно было бы не повторять то, что уже было сказано. Можно отталкиваться от докладов, говорить о том, что наболело.

К. Разлогов: Чем больше будет полемики, тем лучше. До сих пор был лишь спорный момент по поводу оценки Джурой Тешабаевым современной кинопродукции. Для начала я хочу подлить масло в огонь в надежде, что дискуссия разгорится. На самом деле все обстоит не столь однозначно, не столь хорошо или плохо. Имеются существенные расхождения в оценке разными людьми одних и тех же произведений или явлений. И думать, что, говоря о художественном качестве, мы все говорим об одном и том же - это глубокая иллюзия. Потому что для каждого человека что-то может быть качественнее, а что-то - нет. Есть влиятельные художественные группировки, центры, тенденции, которые придерживаются диаметрально противоположных представлений - что-то хорошо, а что-то плохо

261

в искусстве, какие-то произведения хорошие, а какие-то чудовищные. То, что членам отборочных комиссий на фестивалях кажется шедевром, в стенах Минкультуры или агентствах культуры и кинематографии может быть признано абсолютным упадком, произведением, которое нигде и никому нельзя даже показывать.

Я сейчас вхожу в состав комиссии по Госпремиям. Там все разделено - есть премии Президента России, премии Правительства. И на 15 премий представлены 19 работ. Почти все работы выдвинуты Союзом художников и Правительством. Когда-то я закончил искусствоведческий факультет МГУ, поэтому меня включили в состав комиссии по изобразительному искусству. То искусство, которое было представлено на биеннале, которое высоко оценили кураторы биеннале - в представлениях на Госпремии отсутствует, оно не считается искусством, имеющим отношения к современности. Но ведь необходимо стремиться к балансу, и раз это премии Правительства, то здесь должны быть представлены и те, и другие направления. Но на награждения работы были представлены не искусствоведческим сообществом. И здесь самое интересное заключается в следующем: то, что считается абсолютно гениальным произведением для мэра Москвы Лужкова (и оно наполняет архитектуру Москвы), то считается чудовищным для Института искусствознания. И искусствоведческое сообщество готово убить мэра Москвы за разрушение гостиницы "Москва", здания Военторга. Лучше уж "великие" памятники Церетели убрать куда-то в сторону, чтобы их никто не видел. Таковы реальные силы в реальном обществе администраторов. Одни художники против других художников, одни искусствоведы против других искусствоведов, одни доктора наук против других. Естественно, главная гибельная сила заключается в том, что одни доктора наук пишут в разные инстанции вплоть до того, чтобы через прокуратуру призвать к ответственности непонравившихся им художников. И поэтому лучше делать вид, что этого нет, и все согласны с тем, что одно произведение хорошее, а другое - плохое. Это первая ошибка, которую мы всегда совершаем. Никто не согласен и ни с кем не согласен. Для того, чтобы определить, хорошее или плохое определенное произведение, нужно лет 200 или даже 300. Поэтому сказать - давайте уничтожим про-

262

изведение, которое малоразвитые художники продают за миллион, мы не можем, потому что оно продано за миллион. Кроме того, оно может стать великим произведением искусства, может стать значительным, более важным и достойным внимания. Это главная точка противоречий художественного процесса, это касается произведений всех видов искусства.

Хочу задать провокационный вопрос к организаторам: мы обсудили все вопросы культуры и искусства, но не обсудили две темы. Одну старую, архаическую, начало всех начал - это вопрос с литературой, которая имеет отношение и к театру, и к кино, потому что в этих видах искусства есть такое понятие как драматургия. Этот вопрос имеет большое отношение к духовной жизни всего общества, потому что у нас есть читающая и пишущая публика, которая знает, что такое хорошо и что такое плохо. И второе - не было обсуждения проблем телевидения, которое сегодня решает все. Сегодня ведь так: всего того, чего нет на телевидении - нет вообще в природе. Вот, к примеру, Н. Михалков, Президент Московского кинофестиваля, это прекрасно понимает, и ему абсолютно безразлично, что показывают на фестивале. Ему гораздо важнее, чтобы он лично был показан по телевидению при открытии и при закрытии фестиваля. Главное - это зрелище, а все остальное не имеет абсолютно никакого отношения. Главное - борьба за то, какой канал, какая программа будет освещать фестиваль.

О художественных процессах на узбекистанском телевидении, к сожалению, не было сказано ни слова. Что происходит в этой сфере, что показывается из тех фильмов, которое создаются присутствующими здесь режиссерами, появляется ли на экране что-либо новое или не появляется. Мне было бы интересно послушать про это.

И еще одна вещь имеет важное значение, но об этом я скажу подробнее в конце. За XX век мы пережили глобальную мутацию всей мировой культуры, в результате которой в ее центре встало увлечение, а не познание и просвещение. Вся культурная картина мира перевернулась с ног на голову. В вашем регионе положение усугублено еще и тем, что одновременно совершен кульбит от европоцентризма в сторону традиции, в чем можно видеть как минусы, так и плюсы. Поэтому меня неимоверно порадовало выступление докладчика по поводу музыки, где на-

263

конец-то было ясно сказано, что главное сегодня - традиционный фольклор плюс эстрада, а все остальное был плач во время завтрака, обеда и ужина. Было сказано, как разваливаются оркестры и люди сидят без работы, как европейская музыкальная культура теряет свое значение. Причем все это было сказано в формах, которые должны были вызвать дискуссию.

Что на самом деле ясно, так это то, что "Тату" есть главное явление в российской культуре да и в мире, и что развлекательная музыка есть то, чем живет народ. У нас есть радио "Шансон", которое слушают все шофера такси - вот это и есть музыкальная культура населения. А у вас все иначе - у вас большое значение имеют традиции, традиции народных мелодий, свадебная музыка.

Вот про все это и то, чего не было в докладах, хотелось бы услышать в дискуссии. Можно не соглашаться друг с другом, ведь если будет полное согласие во всем, то толку будет мало. Может быть, сначала вы ответите на мои вопросы.

А. Хакимов: На семинаре вопрос о телевидении ставился, у нас Сабохат Хайтматова, которая занимается проблемами телевидения, говорила об этом. И в текстах семинара это тоже отражено. В выступлении Д.Тешабаева этот вопрос должен был стоять, но он остался вне поля зрения. В целом, спасибо за это замечание. Относительно литературы - в принципе, этот вопрос ставился в самом начале, когда планировались семинары, однако в итоге было решено его не касаться. Проблем здесь, конечно, тоже много, тем более связанных с искусством, и это отдельная большая тема.

Н. Янов-Яновская: Я хотела бы, прежде всего, несколько слов добавить к докладу по музыкальному искусству. Главная моя мысль в том, что в социальном плане наше музыкальное искусство развивается парадоксально. Например, то, с чего начал свой доклад Рустам Абдуллаев - многосоставность нашей музыкальной культуры. Речь идет о трех видах традиционной музыки: фольклор, профессиональная ветвь и бастакоровское творчество. XX век добавил еще композиторское творчество вместе с авангардом и массовую культуру - эстраду, легкую музыку и т.д. Действительно, должна бы обозначиться свобода выбора музыканта, и в профессиональном мире она существует - кто-то занимается изучением народного инструментария,

264

 

кто-то играет на фортепиано, кто-то связывает свою творческую деятельность с оперным театром и т.д. Но для массового слушателя, как бы ни прискорбно это прозвучало, все это многообразие сводится к поп-музыке или массовой культуре - все его интересы сводятся к легкой музыке. И с этим надо что-то делать. Рустам Абудллаев говорил о просветительской работе, о том, что надо как-то выходить из этого положения. Люди ограничивают свой мир, слушая только "Тату" или "Руки вверх", делая из них идеал музыки, в особенности это наблюдается среди молодежи. Второй парадокс - начинаются фестивали - и наши залы заполнены! По-моему, нет больше радости, когда видишь в залах все больше простых людей, непрофессиональной публики - это замечательно. Но на общей культуре горожанина, в целом высокой по Ташкенту, этот фактор не отражается, наоборот, происходит резкое снижение поведенческой культуры.

И именно сейчас, начиная с 80-х годов XX века, в узбекской музыке, в особенности в композиторском творчестве, мы переходим от этапов ученичества, подражательства, к обретению собственного лица. Уже пройдены первые этапы, прикидки, адаптирование, и сейчас появляются интересные художники. Здесь сидит один из ярких их представителей - Мустафо Бафоев, владеющий современной техникой и одновременно тонко чувствующий традиции. Он не уходит от традиции, а наоборот, обогащает ее, развивает. Его произведения звучат во многих странах мира. И здесь вновь возникает парадокс. Выросли новые кадры молодых композиторов, произведения которых, когда они выезжали на Запад, производили определенный фурор. Разве не парадокс, когда на Западе наша традиционная музыка более востребована, чем у нас?!

Теперь о развитии нашего узбекского музыкознания - оно развивается, но не обеспечивает развития музыкальной критики. Нет системного и регулярного развития. У нас нет систематический критики. В прошлом в газетах появлялись критические статьи, и это было нормой. Если на произведение не было рецензий, оно считалось не принятым, плохим.

В настоящее время в нашей музыке меняются жанры, в особенности, композиторского творчества, причем меняются в сторону камернизации, это глобальная проблема. Мы меньше

265

чувствуем симфонию, то есть музыка уходит в сторону камерных жанров, и это наблюдает и в театральной музыке, и в симфонической и т.д. В прошлом, лет 40 назад, у нас в Узбекистане было мало выпускников консерватории, были малочисленны составы музыкантов, но, несмотря на это, существовали трио, квартеты и др., и это было огромным стимулом для написания новых сочинений для данных составов. А сейчас при наличии большого количества замечательных музыкантов у нас нет постоянно действующих коллективов, все меньше звучит симфоническая музыка, и то на фестивалях. Несколько слов о докладах. Впервые мы имели возможность услышать обо всем, что делается в разных сферах искусств, так как на семинарах были представлены все виды искусствоведческих специальностей. Это замечательно. Впервые я имела возможность обозреть все современное искусство Узбекистана, было много сказано верного и замечательного. И та резкая критика, которая прозвучала у Джуры Тешабаева, связана у него с болью за те недостатки, которые имеются. Она вызвана позитивным пафосом. Интересен доклад М.Туляходжаевой, где она затронула вопрос об обсуждении новых постановок. Действительно, мы мало встречаемся, не обсуждаем наболевшие вопросы, новые

266

сочинения. Я согласна с мнением, что театр должен многое делать - и развлекать, и воспитывать. В конце каждого доклада были сделаны конкретные рекомендации.

X. Абулкасымова: Может быть, у Джуры Тешабаева болит душа за узбекское кино, но и у меня она тоже очень болит. Обсуждать его доклад я не собираюсь, это его собственное, личное мнение. И это не мнение отдела кино и телевидения Института искусствознания. В отличие от него, я смотрю на узбекское кино другими глазами, отношусь к нему с трепетом, болью и любовью, и каждая победа или поражение оставляет след в моей душе. За последние 14 лет создано 60 фильмов. Сама цифра говорит о том, что узбекское кино не исчезло, узбекский кинематограф не впал в анемию. Другое дело - качество фильмов. Это другой вопрос. То, что функционировала киностудия, создавались фильмы разными студиями и режиссерами, имеет большое значение. Вся эта деятельность заложила фундамент будущего узбекского кино после исторического Указа нашего Президента.

Несколько слов о тенденциях. Во-первых - исторические фильмы. Их мало, поскольку в основном за последние годы создавались фильмы на современную тематику. Фильмы разные, ведь не могут все быть шедеврами. Может быть авангардное кино, которое понимается не сразу, но оно тоже оказывает влияние на кинопроцесс. Это аксиома. Широкой публикой оно может быть принято или нет, но определять уровень фильмов по посещаемости - это не верно. Д.Тешабаев несколько раз упомянул о фильме "Царство женщин". Это сложная притча, её трудно понять, если исходить из традиционных мерок кинематографа. Сложные фильмы не сразу доступны пониманию. Мне обидно слышать слова Д.Тешабаева, что там продают женщин. Тем, кто не видел фильма, надо сказать, что это происходит в сознании писателя, который едет в свой кишлак. По пути у него возникают разные ассоциации, какие-то воспоминания, вплетающиеся в сюжет.

Если говорить о фильмах Юсуфа Разыкова, который представляет узбекское кино на всех мировых кинофестивалях, то надо смотреть на вещи шире. На последнем Московском кинофестивале вновь участвовал его фильм. Не все его произведения можно принимать, с ним можно соглашаться или спо-

267

рить, но, безусловно то, что это человек мыслящий и думающий. Его фильмы делают честь узбекскому кинематографу. Или фильмы Зульфикара Мусакова, например, "Небесные мальчики". Почему, когда говорили об этом фильме, вспоминали "Нежность" Эльёра Ишмухамедова? Да потому, что когда появилась "Нежность", все школьники 5 и 6 классов по нескольку раз смотрели эту картину. То же самое было, когда в прокате шел фильм "Небесные мальчики". Я работаю со студентами и знаю, что они по нескольку раз смотрели этот фильм. И на занятиях в первую очередь просят картины Ю. Разыкова и 3. Мусакова. Я не принесла с собой список фильмов, которые участвовали на самых разных фестивалях. Это была бы самая точная картина. Есть фильмы добрые, фильмы, делающие лицо узбекского кинематографа. У нас работают самые разные режиссеры. И теперь надо сделать 15 художественных фильмов за год! Старт взят, и может быть, со временем мы придем к этой цифре. Беда узбекского кинематографа, его сегодняшняя трагедия - полное отсутствие кинопроката. В результате кинематограф, который обладает колоссальной многофункциональностью, не выполняет своего прямого назначения. Сама система - кино, прокат и зритель, то есть звено этой системы, разрушено. Есть люди из моей махалли, которые часто спрашивают меня: "Есть ли узбекское кино?". Вот беда нашего кинематографа, который мы любим. Его позиции в современной культуре Узбекистана сейчас пассивные. Функции свои кино не выполняет, на национальную идею не работает. И это потому, что у нас нет проката. Будет прокат, за что сейчас как будто уже взялись - проблема будет решена. Ведь и в России тоже не было проката, только сейчас его стали восстанавливать. У нас когда-то было Бюро пропаганды, Вы, Кирилл, как-то приезжали с лекциями по этой линии. И мы ездили по кишлакам и колхозам, по городам, это было прекрасно. А сейчас Бюро ликвидировали, и мы не можем ездить, пропагандировать наши фильмы, наших режиссеров, актеров.

К. Разлогов: Есть фильмы, которые узбекский зритель смотрит с удовольствием.Это не те фильмы, которые нравятся киноведам. Но это фильмы, произведенные в Узбекистане, сделанные для узбекского народа в соответствии с его вкусами, нравами, желаниями, устремлениями. И вот здесь начинаются проблемы.

268

M. Мирзамухамедова: В докладе Дж.Тешабаева не затронута тема детского кино. В настоящее время у нас создаются как] художественные, так и мультипликационные детские фильмы. Они конкурентоспособны, примером чему - фильм "Абдуллажон" 3. Мусакова. Но мы не умеем продавать свои фильмы. Данная картина демонстрировалась в течении 1,5 лет в Японии по телевидению (она была куплена Японией), и пользовалась с большим успехом.Столь же популярны мультфильмы, например "Гончар", созданный в 2004 году художником Дмитрием Власовым. Режиссер сам, по своей инициативе отправил фильм на фестиваль, без участия нашей киноассоциации. И везде, даже на кинофестивале в Латинской Америке, этот фильм получал премии, среди них и "За удачное решение философской темы" Национальная кинокомпания должна взять на себя функцию продажи детского художественного кино, чтобы мир знал о нашем кино. В Европе создан Центр анимационного кино, который обеспечивает каждого финансами. У нас нет таких центров, и на это надо обратить внимание.

К. Разлогов: Сейчас инициативу захватили киноведы, но должна быть дискуссия, в которой должны участвовать и другие искусствоведы для обсуждения общих проблем.

Б. Тургунова: Надо отдать должное Дж. Тешабаеву, его выступление спровоцировало такую дискуссию.

Ф. Янов-Яновский: Хочу сказать два слова об образовании, потому что этот вопрос стоял в рамках нашего семинара. Прежде хочу задать присутствующим два-три вопроса, на которые прошу ответить. Лаос, Камбоджа, Монголия и Вьетнам - в какой из этих стран нет таможенных пошлин? Далее: кто является изобретателем челнока в текстильной промышленности? А как назывались отряды, которые в средние века охраняли вождей Германии во время войны? Никто не знает? Эти вопросы были предложены студентам, поступающим в консерваторию, при тестировании (смех в зале). Вот меня и интересует - в какой степени ответы на эти вопросы характеризуют способность человека заниматься делом, предназначенным ему всей жизнью И сколько мы не бьемся - этой нелепицы мы никак не можем избежать. Я не против тестирования. Оно должно выявлять общий культурный уровень абитуриента, поступающего в консерваторию. Но оно не должно быть решающим аргумен-

269

том при поступлении. Объясню, почему. По специальности начисляется 30 баллов, по гармонии и сольфеджио по 7 баллов, по истории и литературе по 110 и 60 баллов. Я могу завалить экзамен по специальности, но проскочить случайно, дав правильные ответы на те вопросы, которые я задавал вам. Так не должно быть, тем более в творческом вузе. Тестирование должно быть связано с общим кругозором, но не со случайными данными, известными тем, кто связан с подготовкой тестов, с их эрудицией. Я мог бы и дальше на выбор задавать вам вопросы, например, в чем провал политики Джорджа Ллойда, или чем вызвано изменение травопольной системы в средневековой Византии. Но скажите, пожалуйста, как это определяет мои знания специальных предметов? Здесь собралась элита узбекской интеллигенции, но на эти вопросы никто не сможет ответить. Что же делать студентам, которые не проходили про ведущий челнок? Вы извините, я говорю об этом с болью. Ведь были случаи, когда студент, поступающий в консерваторию, получив 100% по специальности, проваливался на тестировании. В конце концов, почему в текстильном институте у абитуриентов не спрашивают, как разрешается доминантсептаккорд, или в транспортном институте - на каком транспорте играет валторна? Для них эти вопросы - то же самое, что для музыкантов про "летающий челнок". Куда он летит - неизвестно, но он ударяет по студентам, поступающим в консерваторию. Это смешно и грустно. Я не против тестирования, но не оно должно определять будущего студента.

М. Тюменев: Здесь собрались люди, которые прекрасно знают свои достоинства и недостатки. И оттого, что мы будем говорить, какие мы хорошие, как мы востребованы там и невостребованы здесь, ничего не изменится. Институт искусств сегодня не выпускает актерские кадры, отвечающие современным требованиям театра. Современный те-

270

атр стал синкретичным явлением, он требует синтезированного артиста. Мой пафос заключается в том, что мы должны донести наши наболевшие проблемы до чиновников, от которых зависит принятие решений.

Любой вид искусства упирается в артменеджмент, поэтому основным докладом был доклад по артменеджменту Н.Мусиной. Таковы современные реалии жизни, все сводится к вопросу - как продавать? У нас в Узбекистане есть замечательные произведения искусства - их надо продавать. Поэтому надо создавать институт менеджмента, надо выработать его платформу. И Н. Мусина права в том, что сейчас больше будут слушать менеджера, чем человека искусства, такова мировая практика. У нас нет ни соответствующего института, ни людей, занимающихся менеджментом, за исключением единиц, например, Камалов Арслан, но таких единицы.

3. Мусаков: За последние три-четыре года появились фильмы, которые не ездят на фестивали, но народ их любит, смотрит, знает. Они полностью сняты на очень скромный бюджет, всего за 20 - 25 тыс. долларов, но там обязательно есть клише, то есть снимается, к примеру, какая-нибудь певица Лола и др. Эти фильмы быстро прокатываются, их максимальная жизнь месяца два. Основной контингент зрителей - 15-17-летние юноши и девушки. Такая картина собирает капитал, и на эти деньги запускается уже другой фильм. Часто приглашают профессионального режиссера или того, кто добыл деньги и говорит: "Поставлю камеру и просто сниму". Снимается такой фильм в рекордный срок - всего за 2,5 месяца. Это информация о коммерческих проектах. Съемка государственной картины, например, "Небесные мальчики" шла 9 месяцев. И на фестивалях она была, но никакой прибыли не принесла.

Было бы некорректно говорить и оценивать свои фильмы, кому-то они нравятся, а кому-то нет. Я хотел бы кинуть яблоко раздора. Наверное, Вы, господин посол (обращается к послу Швейцарии - от редакции), не первый год работаете здесь. Беда в том, что многие талантливые музыканты, художники, кинематографисты остаются "за бортом" процесса. Вы можете помочь. У меня есть друг - режиссер Нозим Туляходжаев, талантливый человек, прекрасный кинорежиссер, актер, сценарист, мультипликатор-аниматор. Он снимается из фильма в фильм, но уже

271

18 лет не может снять художественный фильм. Он снял один фильм по Рею Бредбери. Вот уже шестой год носится с моим сценарием, который называется "Сценарист". Конечно, он сложный для восприятия, но гарантирую, что это будет очень хорошая картина, понятная как узбекскому, так и европейскому зрителю. Помогите этому талантливому человеку.

Ю. Разыков: Два слова хочу сказать о фестивалях, касающихся коммерческих фильмов. Когда я был на кинофоруме, ко мне обратился Александр Брагин с просьбой подобрать фильмы, которые пользуются повальным спросом зрителя. Может быть, в будущем году на фестивале "Киношок" будет отдельная программа показа коммерческих фильмов Узбекистана. Я сейчас подобрал несколько фильмов на русском языке

Питер Буркхард: Было сказано несколько слов в мой адрес, поэтому мне хотелось бы выступить. Смысл коллоквиума - способствовать дискуссии, обсуждению проблем, я же являюсь здесь просто свидетелем, или, скорее, наблюдателем. Хочу сказать, что Швейцарское Агентство старается поддерживать процессы, происходящие в Узбекистане. В отличие от других стран, которые делают проекты по техническому сотрудничеству и т.д., мы, наряду с другими сферами деятельности, такими, как сельское хозяйство, образование, здравоохранение, решили поддержать также сферу культуры и искусства. Правда, поддержка эта достаточно скромна по финансовому обеспечению. Барно Тургунова может рассказать об этом более подробно. Дипломаты - тоже чиновники, поэтому я отношусь к породе чиновников. Не могу сказать от имени узбекских чиновников, какую роль они играют в сфере культуры в вашей стране. В

272

Советском Союзе культурная политика определялась государством. В результате невозможно было сделать фильм без выделения денег государством. В США культура и образование не входят в круг государственных задач, государство не играет здесь определяющей роли. Таким образом, в мире существуют разные модели взаимоотношений культуры и государства. В Швейцарии нет ни Министра культуры, ни определенной культурной политики, даже в Конституции об этом ничего не сказано. Узбекистан вышел из государственного строя Союза и сейчас вам надо определиться - какая система вам нужна. Вы должны найти свой оптимальный вариант, - какую роль будет играть рынок, частный сектор, а какую - государство. Следует определить, какие задачи берет на себя государство. Здесь нет определенных рецептов. Каждая страна должна сама найти свою модель. И вам в течение ближайших лет надо найти свою модель - то, что подходит вам.

Б. Тургунова: Коллоквиум - это возможность собраться всем и обсудить проблемы сообща, найти общие пути решения. Как справедливо заметил господин Посол, вам самим решать. Эта дискуссия для вас самих, - не для организаторов и не для гостей.

Дж. Исхаков: У Ходжи Насреддина жена никак не рожает. Уже проходит 9 месяцев - не рожает, проходит 10 месяцев - и она опять не рожает, проходит 11 месяцев - она все с животом. Показал её врачу, врач посмотрел и говорит: "У вас двойня, и как истинный мусульманин, каждый решил уступить дорогу другому - "после вас", "нет, после вас". У нас очень вежливый народ, вы знаете об этом. И потому наша дискуссия идет в таком русле. Когда Газманов поет: "Я родился в Советском Союзе, сделан я в СССР", в принципе, каждый из нас мог бы сказать то же самое. Но в одну реку дважды не войти, и никто из нас не ностальгирует по тем временам. Я не хочу идеализировать те времена, хотя вся сознательная жизнь многих здесь сидящих связана именно с ними. Но сейчас мы стараемся придумывать что-то новое, а если оглянуться в прошлое - именно в те времена в Ташкенте регулярно проходил кинофестиваль. Какая там была программа, атмосфера! Меня все время в Москве спрашивают об этом фестивале - куда девался фестиваль? И

273

сейчас, когда нам надо пропагандировать все виды искусства, страну, культуру, фестиваль пригодился бы, был бы обмен, знакомились бы с достижениями наших друзей. Я в первую очередь предложил бы возобновить фестиваль, потому что он решает многие проблемы и восполняет дефицит внимания, который существует. Конечно, денег для этого не хватает. Мы говорим о крушении проката. Если сейчас отнять у частных лиц те кинотеатры, которые были незаконно проданы, прокат в Узбекистане не оправдает расходы, затраты на фильмы. Никто за 10 долларов в кино не пойдет, к Киркорову пойдут, но в кино - нет. Существовал рынок, узбекские фильмы смотрели везде, в том числе за рубежом. Сегодня мы не можем завоевать рынок, даже в России, где все завоевали американские фильмы (правда, сейчас стараются бороться с этим). Ведь у нас была общая культура и общий менталитет, который нас связывал, наши картины были интересны на всей советской территории. И в Узбекистане мы ни одной российской картины в прокате не видим. Сейчас засилье сериалов - российских, индийских и прочих. Но нет российской картины в прокате.

Недавно я снял документальный фильм об Ибрагиме Юсупове. И, к своему стыду, я долгое время не был в театре им.А. Навои. Я сидел в зале, и он был переполнен! На "Щелкунчика" билетов нет! Это великое искусство - балет. У нас хорошая балетная труппа, не хуже Мариинского или Большого театра в Москве, хорошая музыка.

Мы говорим про коммерческие фильмы, снятые частником, которые смотрят большинство 17-19-летних, в основном девочки, полные залы. Некоторые сделаны как чисто американская мелодрама. И все говорят - хороший фильм! Но это было уже 40 лет назад! Конечно, сюжет оригинальный, но тема слизана. Фильм снят за 25 тыс. долларов, но он собирает деньги. Режиссеры так выживают - на собранные деньги опять снимают фильм. Нигде в мире за 25 тыс. долларов фильм не снимают, а у нас снимают. Вот где парадокс. Мы благодарны посольству Швейцарии за то, что оно дало возможность собраться и обсуждать наши проблемы. Я думаю, что все должно измениться.

И. Мухтаров: Хочу выразить солидарность с мнением о необъективности российской прессы в отношении недавних событий. При этом есть очень интересные заголовки, напри-

274

мер, по киргизским событиям - "Акаянные дни", это про Акаева. А про андижанские события читаем следующее - "Пожар в андижанском театре как символ узбекской революции" - классное название! Но не будем сейчас выяснять, кто там революционер и т. д. Символом чего мы являемся - знаем, символом светской культуры. Театры поджигали дважды - и в 20-е годы, и сейчас. Не жгут музеи (из зала реплика - "Кинотеатр тоже подожгли"). Кинотеатр - просто ретранслятор, там искусство не делается. Театр же - символ светского искусства. На нашем семинаре не раз прозвучала мысль, прежде она была бы крамольной, а сейчас мы открыто, говорим об этом между собой - а нужен ли у нас театр вообще? Не было раньше такого, никогда не было. Театра, конечно, тоже не было, были традиционные формы зрелищного искусства. Сейчас в театр никто не ходит. Вот М. Тюменев - замечательный актер, умный парень, актер театра "Ильхом", говорил об этом. В "Ильхом" или Молодежный театр еще ходят, но в наши узбекские театры не ходят. Вот вам и театр - светская культура. Третья позиция - совершенно права Наталья Соломоновна Янов-Яновская, что есть какие-то параллельные пути развития в нашей культуре - наряду с прямой линией, магистральной, существует и маргинальная. На маргинальном пространстве - спектакли Авлиёкули Ходжикулиева в Каршинском театре или постановки в "Ильхоме". А магистраль - это национальный театр, куда никто не ходит.

У нас зритель не восприимчив к новизне, вот в чем очень большая проблема. Проблема также и в том, что не слишком ли у нас в последнее время- это просто мои размышления и сомнения - проявляются элементы архаизации? Есть какие-то музы фавориты - прикладное искусство, изобразительное, но не театр. Трезвый взгляд на сегодняшнюю жизнь - это не обязательно ностальгия. Что мы можем сказать об образовании, этому можно посвятить отдельное совещание. Если в течение 10-15 лет театральный вуз не выпускает ни одного режиссера. Как может существовать театр без режиссера? Сегодня режиссеры вообще молодые - 20-25-летние ставят десяток спектаклей. Но эти актеры и режиссеры, учащиеся пятых курсов, кроме национального театра, в жизни ничего не видели, они даже в "Ильхом" не ходят. Это образование? Я сам преподаю. На 1 курсе компен-

275

сируются школьные незнания, хотя именно на 1 курсе должны даваться знания по основным предметам. Вот проблема - светская культура, а её не хотят воспринимать. Что делать?

Наша культура такова, что по мере эволюционного развития в ней становятся преобладающими и всепобеждающими именно архаические элементы. В этом и заключается большая опасность. Зачем нам нужен театр? Это крамольный вопрос. Лет 15 не спрашивали об этом, а теперь вдруг задумались (ведь работа в театрах идет вхолостую!). Спросите Авлиёкули Ходжикулиева - доволен ли он, удовлетворен ли? Баходыр Юлдашев - лучший наш режиссер, но в течение 10 лет он не поставил ни одного спектакля. Знаете, почему? Просто он такой - "я не вижу смысла в этом", и ушел. Он что-то ставит на телевидении, что-то в кино, ставит праздники, но это не его! Ему в этом году 60 лет исполняется, и дай бог, он вернется в театр.

Мне кажется, что многие ошибки идут от системы образования, но почему не признать эти ошибки, почему не вернуться к проверенным временем ценностям. Просто надо быть более честными, более трезво посмотреть на то, что сделано, например, в системе образования. В творческих вузах должны быть другие критерии оценки, нежели в технических. Не нужны рейтинги, посмотри на человека и оцени его! То же самое относительно театральных моделей - они не нужны, они не стимулируют театр. М.Вайль говорит: "Сегодня я не смог бы создать свой "Ильхом". Вот появилась в Ташкенте новая студия "Анкон" - сыграли один спектакль и закрылись. Нет никаких законодательств. Если магистральный путь нашего развития - это светский путь, то на проблемы театра надо обратить особое внимание.

Н. Мусина: Я не теоретик, я практик. Я очень уважаю теоретиков, но все время теоретизировать - это не выход. Если выйдет наша книга, тиражом в 500 экземпляров, то 500 человек прочитают её и, конечно, духовно обогатятся. Но этого мало. Спасибо, что нас собрали, мы очень долго не могли собраться вместе. Почему бы ни взять с каждой группы людей - киноведов, театралов, других, и выработать стратегию для дальнейшего развития нашей культуры.

Я хорошо знаю провинцию, я объездила все кишлаки республики, где занимаются творчеством. Так вот что касается свет-

276

ского театра. Совсем недавно в Маргилане, на фабрике, где выпускается хан-атлас, Британский совет организовал концерт. В Маргилане, где говорят только по-узбекски, звучала английская речь, зал был переполнен. Люди пришли на английский театр "Джаз". В областях ощущается голод в отношении светской культуры! Помнится, что было в Байсуне, когда там выступал ансамбль "Ялла"! Амфитеатр был полон зрителями, люди сидели, стояли и слушали. Какой бы ни был театр, какие бы музыканты из какой-либо страны ни приехали, и на каком бы языке ни выступали, люди идут на их выступления, они хотят этого, даже в самых отдаленных уголках республики. Это точно, я свидетель.

Должны быть приоритеты - например, в Узбекистане нет книг по традиционной одежде, тканям. А на местах из-за отсутствия знаний и информации начинают заниматься самодеятельностью, сами начинают что-то изобретать. Мы имеем богатейшие древние традиции, надо их пропагандировать, доносить до людей. Надо выработать стратегию нашего будущего, нашей будущей культуры. Я хочу задать вопрос: кто смотрит узбекское телевидение, или читает современную узбекскую литературу? Очень мало, подняли руки единицы. На телевидении нет профессиональных режиссеров, сценаристов. Программы не меняются. Литература и телевидение - это особые про-

277

блемы, нам их сейчас не поднять, придет время - они сами скажут за себя. Надо делать фестивали, издавать различную литературу. Еще раз призываю - давайте выработаем стратегию приоритетов, в этом наше будущее.

В. Усеинов: Здесь многое было сказано такое, с чем трудно согласиться, были высказывания как "удар ниже пояса". Однако во время обсуждения я постоянно размышлял о той ситуации, в которой мы оказались. Главное для художника - это его мироощущение, ведь он создает свой мир, стремясь понять смысл существования, и прокладывает путь для людей. У каждого что-то свое: кому-то важна галерея, кому-то - снимать кино, кому-то - создавать литературные произведения. Но проблемы остаются - это поиск мироощущений, открытие миров, которые помогли бы людям выживать. Когда я жил в Фергане, художественный фонд области объединял 250 человек, а сейчас осталось всего 5 художников. Каждый, кто работает здесь, тянет свой мир, поэтому искусство в Узбекистане случилось. И каждый делает свое дело по зову сердца, это самое главное. Поэтому люди идут за художником. А для того, чтобы оценить нашу ситуацию - хорошая она или плохая, и что происходит на данный момент, - должно пройти время.

М. Садыков: В развитии искусства всегда бывают моменты относительной стабильности и ясности. И каждый раз на завоеванных высотах подводятся итоги. Но наступают периоды, когда искусство теряет свои силы, а новое только нарождается, ищет иные пути для развития. Нужен новый виток, чтобы определиться. Это касается и художников. Мне хотелось бы заострить внимание на том, о чем говорила Наташа Мусина. Художнику трудно быть одновременно и творцом, и менеджером, продавцом своих работ - это сложно. Но, не продавая свои работы, он теряет рейтинг. Чтобы поднять уровень зрителя, очень важно делать интересные выставки. Но, к сожалению, нам приходится только ориентироваться на вкусы покупателя, а не воспитывать его. Мы теряем покупателя из-за нехватки интеллекта. Искусствоведы должны помочь художникам - они должны способствовать развитию у публики художественного восприятия. В самом начале нашего заседания показали фильм о выставке "Констелляция", очень хорошая выставка. Молодые должны увидеть эти работы, это повлияло бы на их мироощущение.

278

 

 

Тогда мы будем иметь больше грамотных художников и зрителей. Хочу поблагодарить Швейцарское агентство и организаторов за помощь, которая оказывается в отношении развития нашего искусства. Уверен, что у нас будут еще более интересные проекты, которые будут способствовать духовному развитию нашего зрителя.

Б. Джалалов: Меня порадовало начало этого форума, когда мы посмотрели фильм о выставке "Констелляция", от которого шел импульс новизны. Эстетика нового имеет глубокий смысл, мы видим виток другого мышления, новое направление. Хочу поздравить Швейцарское Агентство, которое делает многое для развития нашего искусства, и инициаторов проекта за данную акцию. Эта выставка стала для нас историческим событием.

Наши сегодняшние успехи - это инициатива определенных людей, которые отдают себя, свои силы, получая определенный результат. Мы имеем крепкую базу. Без поддержки, без закалки, школы нельзя добиться определенного уровня культуры жизни. Везде, в любой стране, мы можем продержаться и оставить свой след. Вопрос о коммерции очень сложный. И вопрос о создании института менеджмента стоит не зря. Многие специалисты XXI века должны владеть этой культурой. Сейчас происходит интеграция искусств, достижений человечества. Я кое-что написал на основе анализа всего того, что я видел и пережил.

Я сам задаю вопросы, и сам же на них отвечаю. Это как бы трансформация сознания: его роль в искусстве, его переход. И такие форумы, встречи, несомненно, определяют новое выражение, свою объективную оценку и фиксацию для понимания новой модели эстетики. Последние выставки в Москве - это блуждания, нет творческих достижений, а фильм, который мы только что просмотрели, дает многое для понимания нового сознания.

Люди искусства должны быть искренними в своих откровениях и действиях. Почему мы говорим о народно-приклад ном искусстве - потому, что оно сохраняет исконные традиции, наследие культуры. Мы имеем свою культуру и свою историю искусства, и эта культура очень богатая, наши мыслители были удивительными людьми. Я поражен Италией, я по сей

279

день считаю себя учеником Леонардо да Винчи, получая духовную пищу, и, как музыкант, чувствую и воспринимаю вибрацию великих художников. Во Франции, в эпоху Людовика, люди наслаждались культурой Версаля, его архитектурой, новым образом гротеска и др. Это феномен мировой культуры. И такие феномены существуют в Китае, Индии, в других странах. Я остановился в своем творческом пути для того, чтобы осмыслить то, что увидел, ощутил, осмыслить весь свой творческий путь. Есть сильный потенциал, и есть возможности для его реализации.

A. Нарзуллаев: В 1994 году была создана Ассоциация народных мастеров Бухарской области, которая называется "Умр бокий мерос" ("Вечно живое наследие"), в то время ее возглавил директор Бухарского музея Роберт Альмеев. В 1995 году Ассоциация выступила с обращением в Минкультуры, где были указаны пути развития ремесленничества Узбекистана. Когда в 1997 году вышел Указ Президента И. Каримова о поддержке народных мастеров, мы поняли, что туда вошли многие пункты нашего обращения, и оно сыграло не последнюю роль. Я поддерживаю Н.Мусину, что надо выступить с обращением в правительство, где будут указаны по пунктам пути решения наших проблем.

B. Усеинов: Обозначенные границы, препоны, существуют, прежде всего, в нас самих. Мир настолько изменился с появлением компьютера - появилась возможность увидеть мир и получать каждодневную информацию о событиях в мире. Мы настолько информированы, что совершенно забываем о других вещах. То, что я хочу сказать, важно для меня. Здесь выстраивается некое зло - это протест против самого себя. В протесте против самого себя и в поисках некой чистоты я бы сослался на пример - фильм Висконти "Смерть в Венеции", в котором человек в поисках красоты и гармонии был готов умереть. Этот момент очень важен для меня. Ты накапливаешь какие-то социальные повадки - и они становится некой обузой для художника.

Л. Кодзаева: Когда мы беседовали на семинарах, то все сводилось к одному - надо начинать с образования. Образование - проблема номер один. Исчезает профессионализм во всех областях культуры, идет утрата профессиональных навы-

280

ков. У нас имеются творческие залы, клубы, театры, музыкальные и концертные залы, которыми мы пользуемся и руководим - вот вам та площадка, где можно преподавать и нести людям дополнительное образование. То подлинное, чего молодые не получают. Ведь все наши проблемы перекликаются с образованием.

Что делается с прессой, с воспитанием журналистов - это тоже проблема номер один. Ведь через прессу, через средства массовой информации вся наша аудитория, мы с вами в том числе, получаем информацию. Если мы сейчас стараемся сохранить то, что имеем - это тоже можно делать с помощью СМИ, но нужно использовать базу, наработанную в недавние времена. А эта великолепная база приходит в упадок, уничтожается. Особенно это касается ситуации с музеями. Деятели кино тоже могут сказать - где наши архивы, как хранятся наши старые прекрасные картины? Надо сохранить лучшее из того, что мы еще имеем сегодня. Чтобы не было так: "ах, это нам не пригодится", а через десять лет "это" окажется вдруг самым востребованным. А потом: "Как мы это пропустили, почему раньше не видели?" Я почувствовала эти настроения на выставке "Сейсмограф": то, что раньше отвергалось, оказалось наиболее интересным. А ведь еще два десятилетия не прошло с тех времен.

Что делается сегодня по сохранению культурных ценностей? Надо, наконец, заменить реставрацию консервацией. Во многих музеях понятие "реставрация" уже давно заменено понятием "консервация". Скажите: кто выступил с протестом в отношении реставрации Биби-ханум, которую вычеркнули из списков ЮНЕСКО?

Если мы не выработаем рецепт выживания, сохранения тех богатств, которые мы имеем, то скоро утратим все. Что о нашем наследии знает следующее поколение, которое уже принимает псевдокультуру за подлинно традиционную культуру? А иногда им просто навязывают эту псевдокультуру. Это особенно нетерпимо в прикладном искусстве, в других сферах традиционного искусства. Пожалуйста, используйте любой наш зал, любую нашу территорию для пропаганды истинных ценностей.

К. Разлогов: Поделюсь своими соображениями, чтобы объяснить, что происходит в культуре, в частности, в культуре

281

Узбекистана. Соображения, как ни обижается Н. Мусина, теоретического плана. В такой ситуации оказались не только вы, но и другие. На самом деле происходит вещь чрезвычайно простая и драматическая. На протяжении XX века весь мир перешел от одной парадигмы культурного развития к другой. Дело в том, что существовала иерархическая конструкция, в которой мы с вами жили, некая вертикальная модель культуры, где все делились на более или менее культурных, а в Советском Союзе еще особенно преобладала иерархия формальная, номенклатурная, и иерархия неформальная - иерархия интеллигенции вертикального построения. Эти модели исходили из европейского типа сознания, связанного с христианским единобожием: то есть наверху бог, далее - церковь, священники, а к низу, чем шире пирамида, тем все менее способные.Мы же с вами сидели на вершине или вблизи этой вершины пирамиды, чувствовали себя культурными и стремительно несли культуру в массы. Ощущение это сохранилось, мы до сих пор чувствуем себя культурными. Но изменилось наше положение относительно масс. Дело в том, что за эти годы, или за последние 100 лет, сложившуюся культурную пирамиду сменил совсем другой тип организации. В его центре оказалась массовая культура, разработанная на коммерческой основе, а на периферии оказались многие разные субкультуры, в частности, различные национальные культуры. Причем массовая культура, глобальная массовая культура в особенности, строилась не на национальных, а на транснациональных особенностях, не на конкретике, то есть связи с культурой отдельных людей, а на общих базовых психологических закономерностях. Отсюда большую роль в культуре начинает играть секс и насилие, а также мелодрама. Оказалось, что система оценки ценностей человеческой личности стала совершенно другой. Раньше вместе существовали номенклатурный принцип и принцип вертикальный, где самую высокую точку иерархии занимали два типа людей: один тип людей - контролирующий финансовые потоки: чем большие финансовые потоки контролирую, тем важнее я для общества, я уважаемый человек. А вторая - иерархия негласная, т.е. интеллигенция. Теперь первую её строку занимают телеведущие, вторую - футболисты, третью - политические деятели, четвертую-пятую-шестую - представители творческих профес-

282

сий, успешные в медийном плане. В России это братья Михалковы-Кончаловские, в США - 4-5 голливудских звезд, которые, как Шварценеггер, будут заниматься также политической деятельностью.

Эта иерархия нас раздражает, потому что никакого отношения к подлинным человеческим ценностям, вечным ценностям, нравственным устоям, она не имеет. Она имеет место к тому, за какую сумму приобрели того или иного футболиста, которого один клуб перекупает у другого. Она не имеет отношения к качеству человека в профессиональной деятельности. Например, Курникова очень плохо играла в теннис, но на экранах телевизоров или в модно-глянцевых журналах она занимала место рядом с Собчак. То же самое можно сказать о знаменитых футболистах. Такова реальная культурная ситуация. Что такое хорошо или плохо, какое произведение хорошее или плохое, какое достойное или не достойное - не имеет значения. Оно не имеет реального отношения к культуре. Реально то, какое количество билетов продано на тот или иной фильм, какое количество экземпляров книги продано. Их качество не имеет значения. В Америке главным бестселлером стал роман Л. Н. Толстого "Анна Каренина", потому что популярная телеведущая объявила его своей любимой книгой.

У субкультуры, в отличие от массовой, которая пожирает все и приносит деньги, есть одна особенность. Субкультуры рассчитаны на замкнутый круг, они заинтересованы в сохранении своих культурных ценностей, они не пускают посторонних в свой круг - и это естественно. Субкультурой является любая национальная культура. И культура Узбекистана тоже является субкультурой. Это замкнутая, закрытая система - она будет экспортироваться куда-то, но в свой круг она не пустит. Мы носители своей культуры, традиции. Самый драматичный вопрос, который здесь задавали - кто смотрит узбекское телевидение. Телевидение ведь стало значительным явлением культурного развития. И если все присутствующие здесь смотрят российское телевидение, то они носители российской культуры. Они не носители узбекской культуры. Правда, каждый человек может являться носителем сразу нескольких культур. Он имеет на это право. И те, кто смотрит российское телевидение - носители, в первую очередь, российской культуры. Отсюда

283

второй вопрос - он касается всего населения Узбекистана: если оно смотрит российское телевидение и не смотрит узбекское, то его культурная идентичность не та, которую мы себе воображаем по государственным документам. Потому что влияние телевидения исключительно сильно на ценностные установки, на характер восприятия и т. д. Конечно, в российском телевидении есть элементы транснациональные, глобальные, например, перекупленные мировые шоу, но есть и сильные собственные элементы - это российские сериалы, которые занимают ведущее место среди художественных произведений. Так мы приходим к выводу, что основное население Узбекистана - носители не только родной, но и российской культуры. Но здесь возникает еще одна проблема: как мне объяснили, первое поколение узбеков нового времени стало учиться с первого класса на латинице, впоследствии это приведет к исчезновению русского языка. И тогда эта молодая, культура столкнётся с той культурой, носителями которой являются все здесь присутствующие. Как эти субкультуры будут взаимодействовать друг с другом? Насколько радикальным будет этот конфликт - молодое поколение будет отвергать останки советской культуры, носителями которой мы являемся? Либо, наоборот, будет симбиоз. Потому что транснациональная культура остается транснациональной по определению. То, что мы называем американским кино, это на самом деле Голливуд. Фильм "Матрица" - популярный фильм, но это распространенная японская видеоигра, сделанная двумя режиссерами, выходцами из Восточной Европы. Она имеет больше отношение к японской культуре, чем к американской. А фильм собственно американский - "Малышка", сделанный за миллионы, пользуется небольшим успехом у российского зрителя, как произведение российской культуры. Сейчас главные блокбастеры российского кино, которыми мы гордимся, сделаны двумя режиссерами, вышедшими из Ташкента - Темуром Бекмамбетовым и Джаником Файзиевым. Главный продюсер первого канала - немец по происхождению, Константин Эрнст. Это неслучайно. Все их проекты не должны быть произведениями российской культуры. Эти произведения изначально должны быть произведениями транснациональной культуры. Насколько это получится, покажут результаты переговоров К. Эрнста в Голливуде. Тогда мы увидим, удастся ли "Ночному дозору" и

284

"XX век Фокс" с первым каналом российского телевидения захватить киноаудиторию мира. Пока этот вопрос открыт, но они сознательно выезжают туда, сознательно отказываются от российской культуры. Именно поэтому они приглашают режиссеров из Ташкента и др. И если культура Узбекистана хочет выехать на мировую, глобальную массовую арену, то она должна отказаться от узбекских корней, далее отказаться от советских, российских корней. Она должна забыть своё, и только какие-то элементы Средней Азии могут въехать в глобальную массовую культуру. Если мы говорим о продвижении фильмов на мировой экран, то должны понять, что мы это делаем в рамках взаимодействия, между замкнутыми и закрытыми субкультурами, то есть мы привозим, к примеру, свой фольклорный ансамбль, а они к нам - свой. Эти культуры не перемешиваются. Или же мы ставим задачу въехать в глобальную массовую культуру, наряду с японским видеофильмами, фильмами Голливуда, итальянской кухней. Между прочим, узбекская кухня имеет значительные шансы въехать в массовую культуру. Узбекские рестораны в большом количестве уже имеются в Москве, Пекине, Лондоне, Бирме и в других странах. Или мы должны сохра-

285

нять национальную обособленность, самобытность, сохраняя её, мы будем заниматься вот этими международными культурными связями.

Далее: имеет значение, как люди ведут себя, как функционируют в современном мире. Сейчас стало возможно путешествовать с помощью Интернета. Он дал возможность связываться, с кем попало, и формировать культурные сообщества, транслокальные, самые разнообразные. И те узбеки, которые живут и работают в других странах, могут действовать по двум разным моделям: одни, как китайские кварталы в разных городах, держатся вместе, сохраняют свои особенности. Другие, как российские, советские эмигранты, постараются быстро научить своих детей английскому языку и забыть, откуда они родом, постараться въехать в ту, другую культуру, и уже как её носители. Этими двумя стратегиями может руководствоваться интеллигенция.

Итак, раскрываются совершенно разные стратегии. Что делать: будем ли мы отстаивать специфику своей культуры, либо будем работать в глобальном масштабе? В России дистанция между рядовым сотрудником нашего института и К.Эрнстом, как представителем группы людей, работающих на телевидении и контролирующих финансовые потоки, - очень большая, дистанция чудовищного размера, она выражается не в шести нулях, а в двенадцати и более. У них разные стратегии, они стоят на разных социальных слоях, у них разный круг общения.

Здесь, в Узбекистане, этой дистанции пока нет, и вопрос не стоит так остро, как в России. Здесь есть проблема, связанная с тем, как ты понимаешь структуру современной культуры. Где и в каком направлении ты вступаешь в нее, как ты себя ведешь: с одной стороны, ты должен кормить семью, с другой - служить вечным идеалам. Очень часто эти понятия вступают в противоречие.

Сейчас свободно можно путешествовать, говорят, границы исчезнут и при этом культурные общности будут определяться только по языку - ты будешь принадлежать к русскоязычной, франкоязычной и прочее, а английский будут знать все, хотя это и немыслимо. Поэтому проблем много, но какие-то оптимальные вещи мы можем сделать возможными.

286

Это и обращение к фондам за помощью, и нахождение финансирования для творческой деятельности, но все это ничего общего с рынком не имеет. Это рыночная ситуация и внерыночная ситуация. Успех фильма на фестивалях - это один успех. Коммерческий успех фильма у себя в стране - это другой, есть также успех на всемирном рынке. И только два последних варианта имеют отношение к рынку.

Вот почему я так настойчиво просил рассказать об узбекских фильмах, которые любят узбекское население. Это та культура, которая реально существует. Раньше она кормилась индийскими фильмами, а сейчас узбекскими. Это культурная общность, которая в значительной степени объединяет все молодое поколение. Оно уже не будет читать Толстого, Достоевского и пр., кроме филологов, потому что это необходимо для их университетского образования. Их общность базируется на телевидении, которое они все смотрят - но это российское телевидение, это российская культура. Если смотрят узбекское телевидение, то это носители узбекской культуры. То же самое и с фильмами. Вот эту культуру, как культуролог, я готов изучать. Хотя это не моя культура - я не её носитель. Но её надо смотреть, изучать, с ней надо работать, это, безусловно.

Н. Мусина: Я не согласна с Кириллом Разлоговым, и вот почему. В течение 14 лет я занимаюсь культурой. Работаю с разными мастерами и мотаюсь по Узбекистану. Я знаю персонально всех мастеров, их семьи, а их более 3700 человек. Вот Вы говорите о российской культуре и глобализации в России, о финансовых вопросах, новых русских. Да, К. Эрнст - это новый русский. Но разница между новыми русскими и новыми узбеками - это разница между марсианином и нами. Новые русские и новые узбеки, которых я знаю - это разные люди, с двух разных планет. Что касается менталитета и телевидения: люди смотрят "Бедную Настю", которая сделана людьми, сделавшими и "Санта Барбару" в том числе. Это не русский сериал. Да, кое-что изменили и реплики короче. Но сами европейцы к этим проектам относятся крайне отрицательно. Русская массовая культура резко отличается от европейской массовой культуры и ментально, и финансово. Европейцы презирают новых русских в любом качестве. А что про-

287

исходит с ментальностью в Узбекистане, где тоже смотрят российское телевидение, даже в Гиждуване? Да у нас его ментально не воспринимают, у нас смотрят на известных актеров, но ментально на население это не воздействует.

Мои бабушка и мать родились в Коканде, и я здесь родилась, мой сын - четвертое поколение, какой он национальности - уже не знает. И я, как русская узбечка, так меня называют в Москве, не утратила наш национальный менталитет. В течение десятилетий я общаюсь с тысячами разных людей, которые смотрят российское телевидение или телевидение французское. Но они все время будут делать то, что и делали, они не будут менять свои обычаи. И никогда новый узбек не нагрубит женщине старше его. Менталитет здесь другой, иной, и никогда русское, китайское, французское телевидение на узбекский народ не подействует так, чтобы изменить его менталитет, хотя что-то, безусловно, воспримется.

Теперь о финансовых потоках. Есть люди, которые владеют финансовыми потоками (Башмет, Гергиев и др.). Зачем Нигоре Ахмедовой деньги? Да для того, чтобы сделать очередную выставку. То же самое и у других присутствующих. У нас нет таких масштабных финансовых потоков, как в Москве. Но в Москве 76 ресторанов, открытых узбеками, и они ментально там не меняются. У нас сегодня узбечки из провинции, которые говорят только по-узбекски, уже знают, что такое маркетинг. У нас тяга к знаниям, мы всегда учились. Я даму из Москвы не поставлю рядом с Абдуллой Назруллаевым, он интеллигентнее, образованнее, он лучше знает маркетинг народного ремесла. И нам легче общаться с немцами, французами и др., мы понимаем друг друга. У нас все время шло обучение, были консультанты, мы учились, делали проекты, программы, а в Москве не учились. Мы были третьим миром, а Москва нет, но в течение последних 14 лет она стала необразованной. Я была в Москве два года назад на сборе ремесленников России, где собрались субъекты 68 федераций, и такового позора я не видела никогда. Мне кажется, что то, что Вы предлагаете, нам не подойдет.

Б. Тургунова: Большое спасибо от имени Швейцарского Агентства всем, кто участвовал в нашем проекте. Эта большая работа будет воплощена в книге. Насколько она будет нужна в

288

обучении, насколько ее будут использовать в решении проблем - этого я не знаю. Но это первый шаг, первая попытка осмыслить состояние культуры в современном обществе.

А. Хакимов: Прежде всего, хочу поблагодарить всех вас за участие, и, конечно, Кирилла Разлогова за приезд и проведение сегодняшнего коллоквиума. Для нас было важно проанализировать состояние культуры и искусства Узбекистана последних 10-14 лет. Если выйдет книга, где будут отражены ваши выступления, анализ и оценки современной культурной ситуации, то она станет значительным вкладом в понимание духовной жизни Узбекистана на очень важном отрезке ее исторического развития.

289

SUMMARY

The Arts & Culture Programme funded by the Swiss Agency for Development & Cooperation had organized in 2004 a seminar with the attendance of local experts and representatives of all kinds of arts, during which event evaluation of projects was conducted for the phase one and planning exercise was conducted for the next phase. During the analysis of the existing situation in the sphere of culture and arts the participants of the meeting, both practitioners and theoreticians, had mentioned such problems as informational starvation, lack of progress in comprehending artistic processes. The discussion had proved the need to further interaction and intellectual interchange. Scarce preceding discussions, conducted among theoreticians, were somewhat loosely related to practice, which, as we witness, restlessly modifies the picture at hand. Also, there was no interaction between theoreticians representing different kinds of arts. Another problem that was discussed at the seminar is related to the new principles for financing arts and the need to develop art management. Taking into consideration the outcomes of the seminar on evaluation and planning, the Arts and Culture Programme undertook a project titled Colloquium "Arts of Uzbekistan at the present stage of socio-cultural development" in the first half of 2005. During the implementation of the project, the separate seminar- discussions were conducted on six domains (theatre, cinema, decorative- applied art, music, fine arts and art management). The project culminated in the concluding colloquium with the representatives of all the domains invited to look into the prevailing tendencies and problems of development of arts in Uzbekistan during the previous decade, the search of the national identity and development of worldwide tendencies in arts. Although the SDC cannot take the responsibility for content of the discussion itself, as well as scientific and intellectual level of the materials collected during this half-yearly discussion "marathon", the outcomes of the project are valuable in that they were the pioneering effort for comprehension of the situation and self-determination; furthermore, it was the first joint forum of difFerent domains. Such attempt of joint overview of the situation is certainly interesting and has been published as a book. We have pleasure in presenting this book to all people concerned.

290

Список проектов Программы по поддержке культуры и искусства в Узбекистане Швейцарского Агентства по развитию и сотрудничеству. 2002-2006

- ВЫСТАВКА "СЕЙСМОГРАФ".

- ВЫСТАВКА "АНДЕГРАУНД В БУХАРЕ".

- КОНКУРС МОЛОДЫХ ХУДОЖНИКОВ "ГРАНИЦЫ".

- ВОЗРОЖДЕНИЕ ТРАДИЦИОННОЙ ШКОЛЫ КЕРАМИКИ В ДЕНАУ.

- ВОЗРОЖДЕНИЕ ТРАДИЦИОННОЙ ШКОЛЫ ВЫШИВКИ В НУРАТЕ.

- УЙГУРСКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ МУЗЫКА.

- ФЕСТИВАЛЬ УЗБЕКСКОГО ТРАДИЦИОННОГО ТАНЦА "ЧАРХ".

-"ВОЗОБНОВЛЕННЫЕ ДИАЛОГИ" ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКИЙ РЕГИОНАЛЬНЫЙ СЕМИНАР ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ ФИЛЬМОВ.

- ПЕРЕДВИЖНАЯ ВЫСТАВКА "ГРАНИЦЫ".

- ВЫСТАВКА СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА "КОНСТЕЛЛЯЦИЯ".

- МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ "РАПШИ" (РЭП И БАХШИ).

- КОЛЛОКВИУМ "ИСКУССТВО УЗБЕКИСТАНА НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ СОЦИО-КУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ".

- КОЛЛОКВИУМ ПО АРТ-МЕНЕДЖМЕНТУ.

- ЛАБОРАТОРИЯ МОЛОДЫХ РЕЖИССЕРОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И КАЗАХСТАНА.

- "ВОЗОБНОВЛЕННЫЕ ДИАЛОГИ - 2" ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКИЙ РЕГИОНАЛЬНЫЙ СЕМИНАР ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ ФИЛЬМОВ.

- РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ: СПЕКТАКЛИ КЫРГЫЗСКОГО ТЕАТРА "САХНА" В ТАШКЕНТЕ.

- ПОДДЕРЖКА ТРАДИЦИОННОЙ МУЗЫКИ И МУЗЫКАНТОВ - ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ЭТНИЧЕСКИХ МЕНЬШИНСТВ (ИРАНЦЫ, ТАДЖИКИ).

- РАДИОРЕПОРТАЖИ ОБ ЭТНИЧЕСКИХ ПРАЗДНИКАХ РАЗЛИЧНЫХ ДИАСПОР.

291

МАЛЫЕ ГРАНТЫ

ПЕРЕДВИЖНАЯ ФОТОВЫСТАВКА "ТРАДИЦИИ ТОЛЕРАНТНОСТИ В БУХАРЕ".

СПЕКТАКЛЬ ТЕАТРА "ЛИК" (С УЧАСТИЕМ ДЕТЕЙ С ОГРАНИЧЕННЫМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ).

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ "ХОРЕЗМСКИЙ МАКОМ".

"ТИШИНА" (МУЗЫКАЛЬНО-ДРАМАТИЧЕСКИЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ КОМПОЗИЦИИ ПО ПРОИЗВЕДЕНИЯМ АЛЬТЕРНАТИВНЫХ ДРАМАТУРГОВ УЗБЕКИСТАНА).

ИНСТАЛЛЯЦИИ ДЛЯ БИЕННАЛЕ "ТАШКЕНТ"- 2003,-2005.

ЦЕНТРАЛЬНО-АЗИАТСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ МОЛОДЫХ КОМПОЗИТОРОВ (СОВРЕМЕННАЯ МУЗЫКА).

КАТАЛОГ ФЕРГАНСКИХ ХУДОЖНИКОВ.

ВКЛАД В ПРОЕКТ "ФЕСТИВАЛЬ СОВРЕМЕННОЙ МУЗЫКИ ИЛЬХОМ XX" 2002, 2003, 2004, 2005 (УЧАСТИЕ УЗБЕКСКИХ, ТУРКМЕНСКИХ МУЗЫКАНТОВ, ВЫПУСК CD).

"ЭТЮДЫ ОБ ЭТЮДАХ" (СИНТЕЗ ИСКУССТВ).

"НЕОСУЩЕСТВЛЕННЫЕ ЗАМЫСЛЫ" ВЫСТАВКА-ПЕРФОМАНС.

ПУБЛИКАЦИЯ КНИГИ СТИХОВ МОЛОДОЙ ПОЭТЕССЫ КАРАКАЛПАКСТАНА.

КНИГА "ДИАЛОГ КУЛЬТУР В ИСКУССТВЕ УЗБЕКИСТАНА".

ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ "ТОНКАЯ ГРАНЬ" (ВИЧ/СПИД).

ПОПУЛЯРИЗАЦИЯ РАЗВИТИЯ УЗБЕКСКОГО ДЖАЗА (КРУГЛЫЙ СТОЛ-ДИСКУССИЯ И МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ).

"КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ ПРОШЛОГО - ДОСТОЯНИЕ БУДУЩЕГО" СОХРАНЕНИЕ УСТНОГО НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА КЫРГЫЗОВ, ПРОЖИВАЮЩИХ В УЗБЕКИСТАНЕ.

КОНФЕРЕНЦИЯ "КУЛЬТУРНАЯ ТОЛЕРАНТНОСТЬ И УНИКАЛЬНОСТЬ ТРАДИЦИЙ УЗБЕКСКОГО ИСКУССТВА".

АЛЬБОМ "ИСТОРИЯ СОЮЗА ХУДОЖНИКОВ УЗБЕКИСТАНА 1920- 1970х В НЕИЗВЕСТНЫХ ФОТОГРАФИЯХ".

КНИГА "ЕВРОПЕЙСКАЯ АРХИТЕКТУРА ФЕРГАНСКОЙ ДОЛИНЫ". ВЫСТАВКА "ТРАДИЦИИ ТОЛЕРАНТНОСТИ В БУХАРЕ".

КОНФЕРЕНЦИЯ "ФИЛОСОФИЯ УРБАНИСТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ". РАДИОПРОГРАММА "КЛАССИКИ ДЛЯ СОВРЕМЕННИКОВ".

292

 

ВОЗРОЖДЕНИЕ КЕРАМИКИ ГУРУМСАРАЯ.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ АЛЬМАНАХ "АРК" 2-Й ВЫПУСК.

УЧАСТИЕ УЗБЕКСКИХ ХУДОЖНИКОВ И ИСКУССТВОВЕДОВ В СЕМИНАРЕ ПО СОВРЕМЕННОМУ ИСКУССТВУ В БИШКЕКЕ.

ВЫСТАВКА "РЕАЛЬНОСТЬ, ГОТОВАЯ БЫТЬ: АРК".

ВЫСТАВКА ХУДОЖНИКА И КОМПОЗИТОРА ДЖ. МУШЕЛЯ.

ВОЗРОЖДЕНИЕ И ОБНОВЛЕНИЕ НАРОДНОГО ЦИРКА.

КАТАЛОГ ПЕРСОНАЛЬНОЙ ВЫСТАВКИ БОБУРА ИСМАИЛОВА.

СОЗДАНИЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ МИКС-ГРУППЫ, КОНЦЕРТ "КНИГА ДЕРВИША".

ВЫСТАВКА "МАНАС ТАМГА" КЫРГЫЗСКОГО ХУДОЖНИКА ЮРИСТАНБЕКА ШИГАЕВА.

ПОЭТИЧЕСКИЙ СБОРНИК "ОТКРОВЕНИЕ".

"МНОГОЦВЕТИЕ" - РАДИОПРОГРАММЫ О МУЗЫКАЛЬНОМ ТВОРЧЕСТВЕ КУЛЬТУРНЫХ МЕНЬШИНСТВ УЗБЕКИСТАНА.

КНИГА "СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ: ТРАДИЦИИ, САМОБЫТНОСТЬ, ДИАЛОГ".

ПОДДЕРЖКА МОЛОДОГО МУЗЫКАНТА: ПРИОБРЕТЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ИНСТРУМЕНТА.

293

The List of Projects of the Arts and Culture Programme Uzbekistan funded by the Swiss Agency for Development and Cooperation. 2002-2006

SEISMOGRAPH EXHIBITION

UNDERGROUND IN BUKHARA EXHIBITION

BORDERS - COMPETITION OF YOUNG ARTISTS

REVIVAL OF CERAMIC TRADITION AND MANUFACTURING IN DENAU

REVIVAL OF EMBROIDERY TRADITION AND MANUFACTURING IN NURATA

UIGUR CLASSIC MUSIC

UZBEK TRADITIONAL DANCE FESTIVAL CHARH

RENEWED DIALOGUES CENTRAL ASIA DOCUMENTARY FILM SEMINAR

MOVING EXHIBITION "BORDERS"

CONSTELLATION CONTEMPORARY ART EXHIBITION

RAPSHI FUSION (RAP AND FOLK)

COLLOQUIUM "ART OF UZBEKISTAN AT THE MODERN STAGE OF THE SOCIO-CULTURAL DEVELOPMENT"

COLLOQUIUM IN ART MANAGEMENT

CENTRAL ASIA LABORATORY FOR YOUNG PERFORMANCE DIRECTORS

RENEWED DIALOGUES - 2 CENTRAL ASIA DOCUMENTARY FILM SEMINAR

REGIONAL PROJECT: PERFORMANCES OF SAHNA THEATRE IN TASHKENT

SUPPORT TO TRADITIONAL MUSICIANS OF CULTURAL MINORITIES (TAJIK, IRANIAN)

BROADCASTING REPORTAGES ON FEASTS OF VARIOUS DIASPORAS

 

294

 

SMALL GRANTS

MOVING PHOTO EXHIBITION "TRADITIONS OF TOLERANCE IN BUKHARA"

"PERFORMANCE OF UK THEATRE"

KHOREZM MAQOM MUSIC PROJECT

"SILENCE" (BROADCASTING MUSICAL-ARTISTIC COMPOSITIONS BASED ON LITERATURE FROM MODERN ALTERNATIVE AUTHORS OF UZBEKISTAN)

INSTALLATION FOR BIENNALE TASHKENT 2005

CENTRAL ASIA LABORATORY FOR YOUNG COMPOSERS (CONTEMPORARY MUSIC)

CATALOGUE OF FERGHANA ARTISTS

ILKHOM XX FESTIVAL (UZBEK CONTRIBUTION TO THE FESTIVAL)

"SKETCH ABOUT SKETCHES" EXHIBITION/PERFORMANCE

"UNFULFILLED IDEAS" EVENT WITH SYNTHESIS OF ARTS

PUBLICATION OF THE BOOK OF POEMS (KARAKALPAKSTAN)

PUBLICATION "DIALOGUE OF CULTURES IN UZBEKISTAN'S ART"

DOCUMENTARY FILM "NARROW VERGE" (HIV/AIDS)

POPULARIZATION OF THE DEVELOPMENT OF UZBEK JAZZ BY MEANS OF ROUND TABLE DISCUSSION AND CONDUCTING OF CONCERT

"CULTURAL HERITAGE OF THE PAST IS A FUTURE ENDOWMENT": PRESERVATION OF ORAL FOLK ART (NARRATIONS) OF KYRGYZ PEOPLE LIVING IN UZBEKISTAN

CONFERENCE TITLED "CULTURAL TOLERANCE AND UNIQUENESS OF TRADITIONS IN UZBEKISTAN'S ARTS"

ALBUM "HISTORY OF THE UNION OF ARTISTS OF UZBEKISTAN DURING 1920-1970S IN UNKNOWN PHOTOGRAPHS".

"EUROPEAN ARCHITECTURE IN FERGHANA VALLEY" PUBLICATION

TRADITIONS OF TOLERANCE IN BUKHARA

"PHILOSOPHY OF URBAN CULTURE", CONFERENCE

RADIO PROGRAMME "CLASSICS FOR CONTEMPORARIES"

REVIVAL OF CERAMICS OF GURUMSARAI

"ARK" LITERARY ALMANAC -2ND ISSUE

FESTIVAL OF CONTEMPORARY MUSIC "ILKHOM XX": FUNDING FOR PARTICIPATION OFTURKMEN MUSICIANS

PARTICIPATION OF UZBEK ARTISTS AND ART CRITICS IN THE "CONTEMPORARY ART" SEMINAR IN BISHKEK

295

"REALITY, WHICH IS READY TO BE: THE ARK" EXHIBITION

"EXHIBITION OF THE ARTIST AND COMPOSER G.MOUSHEL"

" REVIVAL AND RENOVATION OF TRADITIONAL FOLK CIRCUS"

8TH INTERNATIONAL FESTIVAL "ILKHOM XX" - PRODUCING OF CD

CATALOGUE OF THE PERSONAL EXHIBITION OF BOBUR ISMAILOV

CREATION OF EXPERIMENTAL "MIXING" GROUP , "DERVISH BOOK" CONCERT

"MANAS TAMGA" EXHIBITION, KYRGYZ ARTIST YURISTANBEK SHIGAEV IN TASHKENT

COLLECTION OF POETRY "REVELATION"

"MULTI-COLOUREDNESS" RADIO PROGRAMS ON MUSICAL CREATIVITY OF CULTURAL MINORITIES OF UZBEKISTAN

"CONTEMPORARY ART OF CENTRAL ASIA: TRADITIONS, IDENTITY, DIALOGUE"

SUPPORT TO YOUNG MUSICIAN IN PURCHASE OF PROFESSIONAL TRUMPET

CREATION OF AN INSTALLATION "THE BLINDS AND THE ELEPHANT" FOR TASHKENT BIENNALE 2003