V Международный фестиваль музыки и визуальных искусств "Black Box"

23 февраля: "Framed & Live" - проект музыканта и композитора Арнольда Мариниссена (Нидерланды) c современным танцем и с видеорядом, созданным молодыми голландскими и европейскими видеоартистами.

Артем Ким: У нас обычно автор проекта только в одном лице представлен: либо только музыканты, либо только режиссеры. А здесь есть и музыканты, которые написали музыку к этому проекту, есть и режиссер, который снимал проект, и есть исполнительница танца. Так что вы можете из первых рук получить всю информацию о проекте.

Из зала: Наше искусство танца немножко отличается от голландского и мы привыкли его понимать. Увидев сегодня такой для нас новый танец, хочется понять, в чем его смысл.

Лия Вайсбом: Больше всего в искусстве вообще мне нравится, что оно - глубоко личное, даже интимное. Это же присутствует и в физическом искусстве, к которому относят танец, и в музыке, и сценических искусствах. А с другой стороны, нравится, что искусство открыто влияниям того места, где оно происходит; того места, в котором человек родился и вырос, и той культуры, в которой он был воспитан. Я воспитывалась в общине в Израиле, но вся моя работа связана с Голландией. И уже сам момент переезда и приспособления себя, предыдущей школы движения и своего способа мышления, к новым условиям (эстетическим, культурным, историческим) и создал тот самый необычный микст, который сейчас является моим творчеством, моим искусством. Нельзя однозначно сказать, что это – постмодерн или пост-постмодерн. Но в основе своей это, конечно, contemporary dance, сиюминутное произведение искусства. Это целое искусство, целая эстетика и - не только танца. Здесь очень много импровизации, инстинктивного или интуитивного движения. Вот этим я занимаюсь в своем творчестве.

Из зала: Значит ли это, что вы никогда не знаете, что будете делать в следующий момент? Ваш танец рождается от соприкосновения с музыкой?

Л. Вайсбом: Конечно, речь не о том, что человек не знает, как он будет действовать на сцене. Есть определенный рисунок танца, он иногда жесткий. Первый из тех танцев, что я сегодня танцевала, был поставлен посторонним хореографом. Но даже если танец не поставлен кем-то, а хореограф - я сама, то, все равно, есть некая канва, некая структура, в которой, опираясь на различные принципы мышления (это ведь не просто импровизация!), удается создать ощущение импровизации и свободы, несмотря на очень жесткую структуру.

А. Ким: Лия об этом говорила сегодня и на мастер-классе здесь, в школе - студии "Ильхома".

Арнольд Мариниссен: Мне именно поэтому и понравилось то, что делает Лия, когда я ее впервые увидел на сцене. Несмотря на потрясающую свободу и пластичность, на ощущение, что всё придумывается здесь и сейчас, все равно многие моменты четко структурированы и технически точны. Все вместе и создает очень интересное сочетание.

Из зала: Какая же концепция объединяет всю ту программу, которую мы сегодня увидели?

А. Мариниссен: Когда люди делают что-то подобное, то существует два варианта. Первый: взять один большой фильм и сделать к нему один саунд-трек. Либо второй вариант: взять несколько фильмов и сделать из них некую сюиту, как было сегодня. С одной стороны, в программе не было какой-то связующей концепции между всеми фильмами. А с другой стороны, было что-то объединяющее в отношении к тому, что является искусством, и что должно быть его целью. Вообще, должна ли быть в искусстве цель или достаточно сиюминутной фиксации мимолетного ощущения. И, скорее всего, это и было целью всех фильмов, т. к. ни один из них не был описательным, не содержал в себе истории. В нем был образ, который, по сути, не развивался. Образ просто присутствовал и мы его разглядывали с разных сторон. Такой современный вариант японского сада камней, когда сад один и тот же, но мы смотрим на него с разных точек. И каждый раз видим разную картинку. Я знаю, например, что большинство из вас обратили внимание на муху вначале. В фильме, который назывался "Сны лабораторной мухи" были только сны мухи, никакой истории, одни ощущения. И вот этот принцип отношения к тому, на что художник может обращать внимание, свое и зрителя, - это и было связующим звеном.

Роберт Мариниссен: Может быть, это некое сознательное увеличение дистанции между личностью художника и продуктами его творчества. Может быть, это сознательно делается таким образом, чтобы актом своего творчества художник побуждал и зрителя к творчеству, возбуждал зрительские ощущения. По большому счету, это - провокация зрителя на свою интерпретацию, на собственные ощущения.

Камаритдин Артыков: Позвольте, я не буду задавать вопрос, а просто поделюсь впечатлениями. Арнольд добился своего, - провокация состоялась. И мне хочется поблагодарить за то, что вы находите время туда-сюда мотаться только для того, чтобы какое-то количество людей увидело и услышало вас и "спровоцировалось". Пастернак говорил о людях, вызывающих к себе любовь пространства. Арнольд - один из таких людей, которые умеют вызывать любовь пространства. Он умеет слушать, умеет воспроизводить то, что он услышал, и самое главное, он умеет слушать меня, зрителя. И вот эти образы реализуют мой внутренний слух. Эта муха - кафкианская, апокалиптическая, и внутри нее есть развитие. В каждом следующем эпизоде я вижу, что Арнольд умеет не только представить, но и вовлечь нас всех в это действо, чтобы по-новому взглянуть на все происходящее вокруг нас и внутри фильма. Это у него здорово получается. Я думаю, что у зрителя резко увеличилось пространство звуков, пространство слухов, увеличилось умение сочинять на самых разных звуках новое для себя художественное пространство ... Лия в реальной жизни - невероятно симпатичная молодая девушка, а на сцене это некое андрогинное существо. Никто не скажет, что это девушка, так же как никто не увидит в нем и парня. Но это существо открывает для себя и музыку, и пространство - вот сейчас, здесь, перед нами. И вовлекает нас в этот процесс. Это существо умеет слушать музыку и пространство одновременно. И напряжение, и расслабленность уже ощущаешь, вместе с Лией. Конечно, это не танец, и не "пост-пост"... А такое совместное сочинение и Арнольда, Лии и Роберта, такое замечательное представление, за которое хочу сказать им троим спасибо. А еще хочу сказать, что Арнольд похож на известного актера, который снимался в фильме "Стрелочник" голландского режиссера Йоса Стеллинга. Возможно, он знает об этом.

Николай Чижов: Когда я смотрел работы Арнольда и Роберта, мне вспомнилась такое интересное явление, как светомузыка, когда художники пишут не только звуковую, но и визуальную музыку. Сравнительно недавно была новая волна увлечения светомузыкой, но как-то все заглохло. Интересны ли Арнольду и Роберту эксперименты в этой сфере?

Роберт Мариниссен: Вы знаете, что есть люди, которые воспринимают в цвете имена или числа, или дни недели. Или, для них цветной, например, тембр голоса. И у них для каждого человека свой цвет... Еще будучи студентом, я интересовался всеми этими вещам. Меня, как и всякого художника, интересовала магия чисел, всякие магические формулы. И всегда занимала возможность выработать некую систему или код, некую формулу гармонии, раз придумав которую, можно постоянно ее в дальнейшем использовать - и всегда будет получаться что-то замечательное. Но каждый раз все попытки заканчивались ничем. Тебе кажется, что вот-вот найдется та правильная пропорция, или нужные числовые сочетания, но с последующим шагом все рушится и становится полным бредом. От дальнейших попыток я не отказался, но времени на это не хватает. Нужно заниматься в жизни и другими вещами. И чтобы заниматься этим, надо погрузиться целиком и полностью в эти исследования и не заниматься больше ничем. А сейчас такой возможности нет.

К. Артыков: В видеоряде сегодняшнего вечера, по-моему, была такая замечательная формула. Вы помните лошадь, которая двигала ушами и слушала всё, и смотрела на всё. На протяжении всего вечера эта лошадь у меня была в голове.

А. Ким: Но все же это не формула. Здесь не делался просчет, сколько раз, например, за вечер должна появиться лошадь, чтобы она сыграла, как двадцать пятый кадр, который, кстати, как раз можно назвать такой формулой.

Из зала: Арнольд, что Вы пишете сначала, музыку или картинку?

А. Мариниссен: Хороший вопрос. По-разному получается. Чаще всего это происходит совместно. Иногда пьеса рождается просто из импровизации. Янис Кирикидис, который, например, написал пьесу "Сны лабораторной мухи", много импровизировал и с электроникой, и с живыми ударниками, и с диджеями, и в реальном времени монтировал какие-то картинки. Из импровизации родилась эта музыкальная пьеса, а из импровизации человека, делавшего этот видеоряд - родился фильм. Это было параллельное творчество. Другой вариант - фильм про лес. Здесь придуман ритмический монтаж, а музыки, как таковой, там нет. Немножко отличается случай с танцем. Потому что танец был заказан одним известным хореографом. Меня пригласили написать музыку к нему. И то, что вы сегодня увидели, было частью моей работы.

 
   
 
   
 
   
 
   
 
   
 

 

 

 

Подготовила М. Стальбовская

Фото Т. Карпова.

4 апреля 2010 г.