"Янис Салпинкиди и его творческая школа"

 

Я.Салпинкиди "Плывущая по весне"

Я.Салпинкиди "Купальщицы. Эскиз к картине"

На открывшейся 19 октября 2009 года в ташкентской галерее "Азия" выставке были представлены работы известного ташкентского живописца и педагога Яниса Салпинкиди. Кроме того, экспонировались работы и восьмерых его учеников, вернее, уже вполне состоявшихся художников, вышедших из его творческой школы: Анны Ивановой, Сейрана Курджемиля, Василия Хапова, Елены Ли, Диляры Каиповой, Евгения Панова, Владимира Кима и Александры Соколовской.

Выступления

Один из гостей V Ташкентской Биеннале, Заслуженный деятель искусств России, заведующий отделом новейших течений Государственного Русского музея, Александр Боровский,

назвал эту выставку одной из наиболее удачных из тех, которыми обросла биеннале, потому что

"она не вымороченная, очень живая и человечная. Эта выставка в хорошем смысле слова настояна на французских корнях световидения. В ней мы наблюдаем продолжение некой гипнотизирующей линии, когда видение мастера, его изощренное искусство, растекаясь по стенам этого зала, приобретает разные краски и формы в работах его учеников."

В качестве иллюстрирации того, насколько позитивно именно такое видение стимулирует ташкентскую живопись и художественную жизнь, А.Боровский отметил вот эти две работы Александры Соколовской.

" В Ташкенте есть материал, и с ним работают художники, которым нелегко живется, но в их среде - добрая атмосфера. И хорошо, что творчество одного художника развивается в его учениках", - закончил свое выступление искусствовед из Петербурга, пожелав удачи всем присутствовавшим.

А Соколовская "Дикий шопинг"

 

А Соколовская "Торговка семечками"

Игорь Куфаев, художник, ныне живущий и работающий в Лондоне:

"Конечно, одной такой выставкой дать полное представление о творческой школе Яниса Салпинкиди сложно. Ведь он начал свою преподавательскую деятельность уже с тех пор, как сам начал развиваться как художник.

Помню, с каким .трепетом много лет назад я сам шел к нему на занятия в студию, неся папку своих рисунков, чтобы показать их и услышать от него какие-то, даже небольшие, но драгоценные замечания. Так вот, многие его ученик, как и я, - сегодня уже люди в возрасте .и разбросаны по всему миру. Никаким подобным событием невозможно охватить творчество всех его учеников, тем более тех, которых нет здесь сегодня. Потребуется колоссальное количество времени и средств, чтобы собрать работы всех его учеников и такую выставку когда-нибудь где-нибудь устроить. И в этом даже есть какая-то своя прелесть...

У меня лично остались самые теплые впечатления от того времени, когда молодым художником я покидал студенческую скамью - с жаждой оставить какой-то свой, значительный след в искусстве. Но, с другой стороны, каждый честный художник, заканчивая обучение, понимает, что он толком пока ничего не знает. И, кстати, настоящее познание именно с этого момента и начинается! Так вот для меня это совпало с тем периодом, когда я еще ходил к Янису в студию.

Очень хорошо помню, что все его знали как прекрасного, очень одаренного живописца. Именно живописца, который в тот период, когда живопись, по мнению многих, вроде бы доживала свои последние дни, он - через пелену времени в сто лет! - не побоялся вернуться к ней ... Господин Боровский не зря упомянул о влиянии на него французской школы. Янис Салпинкиди воспитан на ее лучших образцах.

Тем не менее для этого от него потребовалось колоссальное самозабвение и колоссальная вера в то, что можно продолжать традиции, которые уже на Западе не существуют, а существуют лишь на периферии. Существуют вдали от тех мест, где культурная жизнь бьет ключом, захлестывая своим влиянием молодых художников. Здесь же, на периферии, художники не в состоянии найти точку опоры и понять, что им делать . Быть живописцем всегда было трудно, а сегодня трудно особенно.

Зная Яниса как живописца, легко проглядеть, что он - один из самых удивительных примеров постоянно рисующих художников. Я помню, мы приходили, стоял мольберт, никого не было в мастерской, а Янис у мольберта рисовал углем натуру. Меня это поражало. У него уже тогда был образ солидного художника, а он все равно не боялся вести постоянный диалог с натурой, что сейчас, в ХХI веке, многими воспринимается патологически. Хотелось бы об этом напомнить тем художникам, которые сегодня думают, будто настоящее искусство уже умерло, что можно ничего не делать - и это тоже называть искусством. Мне всегда нравились в Янисе глубокое понимание и вера в традицию, благоговение перед которой он пытался передавать своим ученикам. Известно, что никого невозможно научить рисовать. И Янис просто учил видеть прекрасное. Учил вот той трепетности, о которой я сказал , и чем очень вдохновлял нас и давал совершенно незаменимую здесь подпитку. Дает ее и сейчас".

Народный художник Узбекистана Владимир Иванович Бурмакин:

Дорогие друзья, признаюсь, я впервые попал в эту андеграунд-галерею и был приятно удивлен. Такие же выставки в 70-х годах особенно шумели в Москве. А надо сказать, сорок лет назад они проходили таким же образом. И у меня всегда была потребность попасть туда, открыть для себя работы художников, имена которых с тех пор давно уже разнеслись по всему миру.

И тем не менее для меня сегодня это тоже было открытием. Во-первых, сама ситуация: мы все стоим в небольшом помещении, в таком легком полумраке, сливаемся в одну общую массу и можно лишь угадать, кто рядом стоит, но все работы хорошо освещены и мы их хорошо видим. Когда же мне приходится открывать выставки в наших огромных выставочных залах, то там свет рассеяный и работы не очень хорошо видны, зато прекрасно видно людей, которые ходят и смотрят на них. Так что качественная подача работ и созерцательность, необходимые при просмотре, здесь присутствуют. За что я очень благодарен организаторам. Для меня это маленькое, но очень красивое открытие.

Ну, а то, что сам Янис уникален, об этом уже многие говорили. Буквально еще несколько дней назад он лежал болел и не мог двигаться... Я всегда поражался, когда мы с ним бывали в горах, как он тащит на себе целую кучу подрамников, холсты и т.д., а потом настойчиво стоит и пишет. Поражался его энергии. Поскольку, наверное, это богом так определено - в нем неудержимая жажда творчества, неистребимая жажда жизни. И когда я в час ночи ухожу из мастерской, смотрю, у него еще свет горит - ну, думаю, он меня-таки переработал!

И все же я всегда очень радуюсь, что у меня такой сосед, и с которым, бывает, мы обмениваемся мнениями о работах.

Игорь Куфаев, в целом, дал прекрасную картину творческого процесса Яниса как педагога. Конечно, столько лет работы над созданием школы не прошли даром. Хотя и не всё так просто, когда мы здесь говорим "Янис Салпинкиди и его творческая школа". Ведь "школа" означает и направление, в котором каждому еще нужно будет себя определять. Но тем не менее все его ученики - его достойны. Энергетизм, живущий в Янисе-творце, - это самое главное, что он передает им. Все остальное, что там происходило в процессе обучения, уходит в историю, а запас потенциального творческого заряда - вот он неистребим в его учениках.

И я с большим удовольствием смотрел на эту экспозицию, небольшую по объему, но очень весомую по ощущению. Потому что каждую работу хочется, как говорится, облизывать, смотреть. Это состояние не всегда мы ощущаем в наших больших вернисажах. Поэтому, Янис, я тебя поздравляю, расти, продолжай мужественно воспитывать своих замечательных учеников."

Своё слово сказали и ученики художника, Василий Хапов и Анна Иванова.

Василия Хапова, к примеру, всегда вдохновляло, что учитель, "как школяр, старательно пишет натуру" и, по его мнению, "такая творческая энергия, конечно, передается. Янис Панайотович воспитал не просто учеников, а настоящих мастеров, самостоятельных личностей. Потому что всегда относился к ним с уважением, и они работали с ним на равных. Мы действительно гордимся тем, что между нами сложились братские отношения, а не просто "учитель - ученики ", гордимся, что мы с ним коллеги. Я желаю ему расти и дальше, потому что то, что он сейчас делает - не предел. Уверен, что с его потенциалом Янис Салпинкиди еще долго будет нас радовать своими работами"

Анна Иванова отметила способность учителя притягивать к себе по-разному талантливых людей: "Я сейчас смотрю на работы и радуюсь в первую очередь тому, что мы все - разные, что каждый нашел свою нишу и работает в ней. Правильно сказали, что мы шли с трепетом к нему со своими работами. И тот трепет остался до сих пор, потому что он - один из немногих профессионалов, который говорит о твоей работе точно и весомо, что всегда очень помогает."

Янис Салпинкиди:

"Я действительно лежал больной, когда мне предложили провести эту выставку. Первая мысль у меня была отказаться, ведь выставка - это нервы, это эмоции, никуда от них не денешься. Но потом, к моему удивлению, ребята (а они уже взрослые, их нельзя назвать учениками, это коллеги мои) сказали: "А зачем отказываться, идея такая красивая!" Наверное, они были правы, жизнь - это битва...

И я написал о своем отношении к ним. Вы почитайте, вон на стене напечатаны мои слова, там я всё сказал. Я написал, что я их, как своих детей, очень люблю. У меня есть свои родные дети, но почему-то они у меня за рубежом. Вот и получается, что у меня очень много детей - и за рубежом, и здесь.

Не поймите, что эта выставка - панегирик мне, это - панегирик искусству. Панегирик тому, что эстафета осознанно (и это не делается просто) из одних рук передается в другие руки. Чтобы потом и наше имя добром вспомнили. Всё делают живые люди. И эту школу, и вот эту компактную выставку... Мы пришли - здесь всё было угрюмо, света не было. Потом большой свет включили - и картины создали такое чудное многоголосье! Многоголосье, в котором мы живем.

Игорь Куфаев точно заметил одну вещь, что мы не то чтобы шли против течения, но пытались реставрировать саму живопись. Сейран Курджемиль как-то , посмотрев работы новых художников, сказал: "то ли фильмы ужасов смотрю, то ли это - наше будущее. Но мне бы хотелось, чтобы они начали с того, чем я уже заканчиваю". Он имел в виду большое искусство. И поэтому ни уроками Сезанна, ни великого французского искусства нельзя пренебрегать. Тогда у художников нового искусства будет в руках серьезная световая база, рисовальная база и т.д.

Вы посмотрите на работы Анны Ивановой. Казалось бы, примитив. Но вы знаете, у меня в студии лежит огромная пачка ее рисунков - блестяще сделанных, на высоком академическом уровне. Она всё это прошла. И надо было это переломить в себе, чтобы прийти к примитиву, но сделанному уже профессионалом. Мастером со свободой в руках.

Я думаю, это относится к каждому из нас, неважно, педагог ты или нет. У меня есть ученица Розакова  - совершенно другого плана, академически очень собранная, и её нельзя вести иначе. И так она сейчас преподает.

Или взять совершенно свободную, непредсказуемую Сашу Соколовскую, которая сейчас в Канаде. Мне кажется, что и там она будет блестящим мастером. Живая, талантливая - стрела, выпущенная из лука, вулкан бурлящий.

У Васи Хапова обнаружилось мощное рисовальное начало. Или вот здесь стоит высокий, большой, кудрявый Паша  - это будущее нашей скульптуры..

Я хочу сказать, что еще не иссякли у нас таланты. И каждый из них требует своего ключа. Одному можно сказать в два года одну фразу и он ее помнит. Я спросил как-то:" Паша, что ты остался здесь?". "А Вы ведь нам сказали, что, если хочешь работать, писать можно везде. Я и остался".

Так что всё это очень ответственно. Но вот такое многоцветье меня всегда радовало, в нём нет ни вытаптывания, не выравнивания личностей. Профессионально они возьмут столько, сколько им надо, чтобы исполнить свою миссию. Пусть они пойдут дальше, это их праздник, не мой. А я радуюсь за них, и желаю им счастливого пути. И спасибо за идею этой выставки, за то, что она не оказалась ложной"

Признание в любви

"Особенность этой выставки в том, что выставляется самый своеобразный и мощный пласт моих учеников - среднее поколение. Это как бы содружество или братство индивидуальностей.

Прошло лет 15-20, когда они выпорхнули из гнезда в свободный полёт и с тех пор, благодаря божьей избранности, труду, воле и любви к искусству, выросли в настоящих мастеров.


Что же их столь разных до сих пор объединяет? Возможно, те постулаты и принципы, какими жила школа, и которые нёс в себе, и поныне работающий как художник, их учитель, выросший на европейской культуре, на почитании искусства Франции эпохи импрессиониэма и постимпрессионизма. Но куда только впоследствии его не заносило, в какой только век!

Возможно, вот эта некая всеядность и давала каждому из них находить ту тропку, тот заветный для него ручеёк, который потом вливался в широкую реку его творчества.

Высвечиваются какие-то контуры, определяющие эту группу: любовь к холсту и кисти, тяга к станковизму, хотя опыты Е. Камбиной и Д.Ахунбабаева в области инсталляции и видеоарта дали прекрасные плоды. Многих затягивает красочная феерия холста, даже строгий и аскетичный Хапов в последнее время не пренебрегает цветовыми поисками.

Безусловно, основные достижения ориентированы и опираются на искусство Запада, но, живя на нашей земле, впитывая её тонкую природу и ментальность, они, эти холсты, становятся интереснейшим синтезом Запада с Востоком, создавая этим новую реальность.

Очень многоплановы в своих поисках и находках и Куртжемиль Сейран, и Дима Ахунбабаев. Свидетельство этому - успех пастелей Д.Ахунбабаева в Париже на его персональной выставке.


Перед работами С.Курджемиля

Исступлённость, с которой проходят опыты по скрещиванию различных пластов искусства, осваивание и сталкивание стилей, приёмов в ночной лаборатории Сейрана вызывает удивление. Иногда думается, что даже чувство у него не поспевает за пытливым и ненасытным умом. Жадное любопытство алхимика-исследователя сродни философскому отношению к искусству и его сути. Будучи зрелым мастером, он всю жизнь учится, притом у всех. Как-то А.Матисс обронил, что мы ценим художника по тому количеству знаков и пластических решений, которые он нам оставляет. Так мне кажется, что Сейран уже оставил в этом плане заметный след в искусстве Узбекистана.

Анализируя висящий на стене холст Сейрана «Мальчик с гранатом», я пришёл к выводу, что это такая сложно выстроенная по цвету и структуре работа, и хотя в ней много заимствованных приёмов и находок, но это так органично сплавлено, что возникает ощущение полной новизны.

Отталкивались от Усто Мумина многие. В Париже жена Варданяна Дайма находит интереснейшее продолжение его линии, Умарбеков написал несколько удачных холстов сквозь призму Усто Мумина, но Сейран, мне кажется, в этой работе тоньше и глубже вник и освоил именно формальные находки Николаева и художников его круга. А по существу, "Мальчик с гранатом" - это законченное многослойное, но цельное произведение искусства руки Куртжемиля Сейрана. Впрочем, анализ этого холста занял бы несколько страниц.

Открывая как-то выставку Володи Кима, я был приятно удивлён плотными рядами натюрмортов из предметов быта и фруктов на заданных тонированных светло-зелёных грунтах.

Очень близкие гаммы, казалось бы, должны были внести однообразие, но этого не произошло. Была прекрасная дирижёрская игра композитора, он в каждом натюрморте разыгрывал новую композиционную схему, проявляя фантазию и безупречный вкус. Казалось, напор холстов, их объём не под силу одному человеку, ещё и не богатырского сложения. А впечатление было, что это не один художник, а целая фабрика. Качество и значимость Володи Кима, выросшего в большого мастера, определились несколькими персональными выставками у нас и за рубежом.

Я не ошибусь, предполагая, что интеллектуальная элита Южной Кореи пристально следит за эволюцией его творчества, очень широкого по диапазону, напористого.


Диптих В.Кима

"История длиною в год. Он и Она"

Мощная декоративная ковристость холстов Ивановой, конечно, не соткана нитками ,- это экспрессивная живопись, опирающаяся на достижения европейских художников XX века, технически изощренная. Цвет в холсты вплавлен не только мастихином и кистью, но, в основном, пальцами, и это они дают на поверхности восхитительную игру нюансов и мягких касаний. "Ковры" Ивановой проницаемы. В них прослеживаются пласты и наслоения школ и культур не только Запада, но и Востока. Это мир юности, неги и семейного уюта. Этот мир ещё и чувственный своей ленивой томностью роскошных женщин, свободой и призывностью их вольных поз. Но удивительно, в них есть и иконное стояние фаюмских портретов, и даже отголоски армянских напевов. Само нотное расположение этих фигур на холстах вызывает в памяти звуки тягучей и многоцветной мелодии Востока. Конечно, это и уроки великого А.Матисса. Иванова искренна в своих пристрастиях и пишет в основном то, что любит. Хотя она выбрала себе язык, кажущийся близким к примитиву, что делает её холсты очень непосредственными, но она не переходит ту грань, которая упрощает создаваемый образ. Это, проще, - игра в примитив, позволяемая себе профессионалом как средство выражения. Вспомним уроки Н. Гончаровой и М. Ларионова в начале XX века. Эта кажущаяся простота холстов Ивановой обманчива и рискованна, мастер всегда ступает по лезвию бритвы, чтобы не впасть в банальность и упрощенность. Думается, внутренняя культура Ивановой не даст ей это сделать.

На мой взгляд, Лена Ли определилась как художник со своим лицом в нескольких летних дачных сезонах в Ходжикенте. Тогда она в содружестве с Инной Кулагиной и Татьяной Ли упоённо писала цветущие сады и палисадники. Проявился хороший живописный дар и цветовая организация холста. На нас надвигались огромные, гипертрофированные в своей яркости цветы, умно и достаточно гармонично окруженные холодным. Удивили меня её подсолнухи. Казалось, что после Ван Гога их невозможно писать, но Лена нашла и в них красивую лирическую нотку. Незримо для себя она несёт в своих холстах аромат, исходящий от чудных свитков китайских мастеров, отголоски их проникновенной любви к природе.

Работы А.Ивановой

 

Е.Ли. "Маки"

 

Каипова Диля - личность сильная и самодостаточная, За эти годы из ее мастерской ушло в руки коллекционеров много работ, притом работ высокопрофессиональных. Она одна из немногих мастеров, работающих в технике пастели, которая создала свой индивидуальный стиль, построенный, конечно, не без огромного влияния живущего во Франции русского гиганта Олега Целкова. Но Каипова нашла еще и свою линию, Она живёт жизнью стародавнего ремесленника, делающего свое посильное дело, не ища дешевой славы.

Под стать ей и её муж Женя Панов, работы которого я люблю разглядывать, идя на работу и делая крюк, чтобы зайти в один из магазинчиков по продаже картин. Он в своих работах местами эпатажен, лаконичен по пятну, но всегда современен и оригинален в своих решениях, отмеченных скупостью средств и большим рационализмом.

Д.Каипова "Волосок"

 

Е.Панов "Укол"

Саша Соколовская находится на такой стадии своего развития, когда разбуженные творческие силы не совсем контролируются сознанием, и мощная творческая машина перерабатывает огромный и разный материал, выбрасывая на поверхность очень разноплановые по стилевому строю и состоянию холсты, Она в стадии набирающего силу проснувшегося вулкана. Проступает и некоторая узнаваемость - индивидуализация - гипертрофированные конечности, молниеносный и точный абрис образа на листе. В её работах наблюдаешь свободное перетекание, притом на одном холсте или листе, из графики в живопись, а затем и в инсталляцию. Впрочем, в этих гибких метаморфозах узнаются благотворные уроки её педагога по вузу Е.Камбиной, мудрого и талантливого художника. В этом году бок о бок со мной на пленэре Саша погрузилась в хитросплетения масляной живописи, находя очень эффектные декоративные решения, делая серьезные шаги по постижению природы.

Последний показ работ Василия Хапова в моей мастерской в преддверии его персональной выставки убедил меня в том, что это мастер со своим мировоззрением, мощным профессиональным багажом и как истинный монументалист, широко и философски мыслящий. Эти ёмкие по содержанию листы, наполненные красивыми и гибкими телами, распластанными в стремительном движении на изумительно рукотворно обработанных цветных фонах удивляют и радуют своей выношенностью и отшлифованностью до состояния старинных барельефов и камей, настолько отточена в них форма.
Хапов мастер, который постиг высшую математику искусства - обнаженное тело, и теперь прекрасно оперирует им, опираясь только на своё воображение и память. Думаю, что у него всё в будущем. Мы увидим новые монументальные работы, где он сумеет оставить нам зреющий в нём прекрасный «горний» мир.

 

В.Хапов Триптих "Влюбленные"

(центральная и правая части)

В конце этого сжатого эссе о своих учениках мне бы хотелось сказать, что всегда было приятно висеть с ними рядом на выставках, и прожить с ними долгую творческую жизнь, и радоваться, следя за их стремительным ростом. Да и надо верить, что судьба и дальше будет мне благоволить и даст мне новых талантливых учеников, которым я помогу найти себя искусстве.

Янис Салпинкиди."

Советуем дополнительно почитать:

- Дмитрий Ахунбабаев http://cultureuz.net/paint/ahunbabaev/dah.html
- Оксана Залевская http://artsdt.ru/gallery/oksana_zalevskaja
- Анна Иванова http://cultureuz.net/paint/ivanova/anna.html
- Диляра Каипова-Панова http://www.humanhuman.net/?cat=34
- Елена Камбина http://cultureuz.net/paint/kambina/ekambina.html; http://eizvestia.com/pt/full/4181413
- Сейран Курджемиль http://www.mraul.nm.ru/left.htm

- Евгений Панов http://www.humanhuman.net/?cat=37
- Александра Соколовская http://www.alexandra-sokolovskaya.com/
- Азат Юсупов http://www.mraul.nm.ru/left.htm

Подготовила М.Стальбовская, 4 декабря 2009 г.