Театр предметов
|
|
Рассуждая о выставке "Констелляция" как о явлении нашей сегодняшней культуры Хотя, кажется, вопросов получилось больше, чем ответов на них... |
Ю.А.: Я сам себе задаю вопрос: какое впечатление осталось от этой выставки 2005 года на заводе, вообще от того, что люди пробуют одну вещь заставить играть роль другой вещи? Для меня это - некий театр предметов, некая театрализация жизни. Хотя не всегда какая-нибудь узнаваемая вещь играет чужую роль. Иногда зеркало - оно и есть зеркало, оно отражает разное и участвует в этой игре пространства.
А вот что с этим пространством делается: что в него вносится, как оно изменяется и в какие игры это пространство со мной играет, когда я оказываюсь здесь, когда спичка оказывается с меня ростом - и то ли мне самому себя считать лилипутом, то ли это выросшая спичка оказывается частью этой завернутой ленты у Усеинова?
Получается что-то особое. И эта особенность игры с пространством, особая организация пространства - для того, чтобы сконцентрировать здесь какие-то особые чувства. Чтобы впустить зрителя в самочувствие того, кто все это создавал. Пространственная модель себя для того, чтобы в нее кто-то мог войти. Такой макет в большом объеме, в котором какие-то внутренние переживания макетируются в отдельном пространстве. Вот что-то такое...Но в любом случае, эта выставка не была случайным набором каких-то предметов...
М.С.: Когда мы говорили с художниками о возможностях актуального искусства, то ими были названы возможности расширения пространства, использования разнообразных материалов и форм, а также вовлечение зрителей в действие как соучастника. Но главной для многих оказалась возможность высказать какую-то важную идею.
Ю.А.: Когда говорится об идее или концепции, то имеется в виду необходимость отвечать на какие-то вопросы, в первую очередь, для создателей. Но это совсем не значит, что они отвечают на вопросы тех, кто смотрит. И что тот, кто смотрит, будет улавливать именно эту идею. Скорее всего, в этих формах важнее эмоциональное воздействие. А уже потом идут какой-то рационализм и оценка: "ага, это вот - символ вот этого, а вот здесь рождается такой-то образ".
М.С.: Я согласна, что не только же с ребусом или с парадоксом мы имеем дело, пусть здесь мысль очень важна, но сначала это - искусство, как бы оно не называлось, актуальным или еще как-то. Если эта игра не эстетичная, не захватывает эмоционально, визульно сразу, то мне все равно, что она скажет. И если она меня тронула, я начинаю думать, о чем же это.
Ю.А.: Я уверен, что можно и нужно предъявлять к актуальному искусству эстетические требования. Без них искусство вообще невозможно. Или мы размываем само понятие "искусство". Если у какого-то явления нет художественного образа, если оно не гипнотизирует, не захватывает, если через какие-то материальные формы образ не приходит ко мне, - является ли это искусством?
По всей вероятности, уже и в ХХ веке сами по себе традиционные рамки искусства все время расшатывались, развивались. Ведь и про кино тоже все время спорили, искусство это или нет. Все новое, что каким-то образом появляется, ищет свои способы существования и ищет своего потребителя, - первоначально переживает период своей неоформленности. И отторжения или, наоборот, слишком рьяной приверженности, когда "только мы - и никого больше, и никак иначе".
А потом, постепенно выкристаллизовываются именно те формы, в которых есть что-то такое, чего нельзя найти никаким другим способом. Открываются такие ходы, в которых чувствуется перспектива. Может быть, и "Констелляция"нам запомнилась именно поэтому. Потому, что здесь предлагалось увидеть в каком-то узнаваемом, знаковом предмете - не только его, но от него куда-то идти, разглядеть что-то большее. Она была актуальной.
М.С.: Актуальной потому, что заставляла действовать, активно участвовать? Я бы хотела еще обратить внимание на то, что раньше художник не педалировал, из какого материала что сделано. Сейчас сам материал становится более активным. И тоже меняет свою роль. Фетровая шляпа становится еще и горой и т. д...
Ю.А.: Да, пожалуй, традиционные формы скрывают материал. Сам по себе материал важнее для творца. Когда творец творит в каком-то материале, он этот материал делает своим слугой. Ему важно через этот материал что-то выразить. А вот в этих формах вроде бы свойства материала более раскрыты. Даны его новые возможности, новые ракурсы. Получается какая-то игра с материалом, когда сам материал уже идейно, смыслово значим.
М.С.: Вы хотите сказать, что материал несёт знаки тоже? Что суть Венеры, созданной в различных традиционных материалах почти не изменится. А роль материала - допустим, войлока, сразу напоминающего о кочевье - в выражении идеи становится важнее?
Ю.А.: Потому что форма прикрывает материал. Бронза, глина, гипс нужны для того, чтобы им придать определенную форму. А вот тут,- вроде бы, надо подумать,- форму диктует сам материал. От спички, войлока, гипса что-то идет.
М.С.: Вспомним, что в современной музыке тоже широко используют возможности инструмента, когда гребенку под струны подкладывают или одновременно двумя смычками играют... Но это было искусством. Или из духовых инструментов звуки как шарики выкатываются, или звуки напоминают работу испорченного водопроводного крана. Это имеет то же значение, наверное, что и игра с материалом. То есть во всех этих видах проявляются признаки актуального искусства?
Ю.А.: Получается так. На каком-то этапе у людей возникла потребность некоей игры с предметами культуры, обыгрывания их сочетания с природными вещами, допустим, шляпы и яблока. И таким соединением в этой игре - штамп, привычный их смысл разрушается. Когда они вместе смотрятся и соседствуют, то придают друг другу какой-то новый смысл, новый вид. Во вновь созданной комбинации возникло стремление разрушить привычное, сбросить ярлыки, развернуть этикетки.
М.С.: И получается то, что в этом искусстве называется "объекты", где соединяется, на первый взгляд, несоединяемое? Когда-то в живописи натюрморт тоже нередко объединял неожиданные вещи...А сейчас, имея технические возможности, можно с этим играть до бесконечности в актуальном искусстве.
Ю.А.: То, что раньше называлось "постановка натюрморта", когда предварительно решив, смотрятся ли вещи вместе, - выставляли их. И потом уже это рисовалось. А здесь, на выставке " Констелляция", эта выкладка предметов или объектов делается не чтобы ее рисовали, а чтобы воспринимали сразу - как целостность, которая придаст новое значение всем участникам. Чтобы от их соединения возникла новая атмосфера.
М.С.: И еще хочется обратить внимание на то, что это синтетическое искусство. В нем и музыка, и живопись, и скульптура, и кино, видео. Может, актуальное искусство, в первую очередь, - результат смешения этого всего?
Ю.А.: На каждом этапе возникают какие-то формы, соединяющие предыдущие формы с новыми. В начале телевидение не было особенно художественным - показывали простой концерт, театральный спектакль, художественную выставку. Сначала это была только фиксация событий. Но постепенно телевидение развивается и находит что-то свое. В нем выкристаллизовывается что-то такое, чего нет ни в живописи, ни в театре, ни в кино. Возникла какая-то специфика художественного телевидения. Одно дело там, предположим, телевидение развлекательное, публицистическое, новостное...А художественное телевидение есть? Без всякого сомнения. Думаю, что какие-то явления на телевизионном экране именно художественные.
По всей вероятности, и в нынешних формах так называемого актуального искусства пока много нехудожественного. Многое за рамками того, что принято называть "арт". Но вот из этих нехудожественных форм предлагают просто парадокс, ребус, фокус, когда просто экспериментируют. Без всякой претензии на нетленку, на то, что это будет экспонироваться в каких-то музеях, изучаться. Нет, просто: "посмейтесь или взгрустните над тем, что мы здесь набросали, положили на один-единственный миг. Походите. А то мы сейчас это все сметем и оно исчезнет- это не живопись, ни роман, не аудиозапись.." Из этих разовых акций постепенно выкристаллизовываются формы, с уже намечающейся и неповторимой художественностью, отличной и от скульптуры, и от других При этом, я согласен, это- синтез. Это обязательно парадокс, игра с предметами, с пространством.
Могу только предположить, что как только это желание поиграть с сопоставлением различных предметов или объектов завлекает не просто человека, технически чем-то владеющего, а человека, нестандартно мыслящего, способного разглядеть в комбинации явлений что-то, чего другие не видят; и у этого человека возникает возможность при помощи особой организации пространства это особое видение передать, так инсталляция перестает быть просто модным явлением, или наростом, отошедшей веточкой - и вдруг приобретает некую самостоятельность. Вдруг становится понятно, что она не для того, чтобы там поставить просто перед входом в здание или украсить приемный зал, не для того, чтобы отвлечь внимание зрителей на что-то необычное, а что это - некая самостоятельность и целостность.
Рождается ли в этой области что-то действительно органичное, способное само по себе плодить ассоциации, рождать разные отклики, желание увидеть это еще раз? Есть ли у этой акции некая одноразовая законченность или все-таки плодотворна она? Время покажет.
В этой области художественности много от театра. И выставка "Констелляция"как разовая акция напоминала театр, с актерами-инсталяциями "здесь и сейчас". Сюда зрители пришли, посмотрели, вышли -и все осталось только в памяти...
И если нередко человек занимается постоянно живописью или графикой, лишь на время занялся инсталляцией и опять уходит в традиционное, то, видимо, только инсталляцией невозможно заниматься. Именно потому, что это некие акции, моменты действия, а потом эта целостность, хочешь не хочешь, разрушается...Хочется, конечно, представить себе, как вот рассказывают, что в мире, в каком-то природном пространстве, в парках -это все организовывается как дополнение к природе, когда культура входит в натуру...
М.С.: Отдельные виды искусства иногда соприкасаются, переплетаются и снова расходятся - и так на протяжении всей истории культуры. Вот эта встреча и есть актуальное искусство, искры при пересечении разных токов...
Ю.А.: Если эта встреча всех радует, то она повторяется. И наоборот. Возможно, что доля "отдельности" и "неотдельности" каждый раз варьируется. На каждую выставку, на каждую инсталляцию приходятся разные дозы соединительности и присутствия всего по отдельности. Что мы и видели в "Констелляции".
Важнее всяких ярлыков само явление. Насколько само по себе оно существует. Насколько притягивает к себе талантливых людей. Насколько входит в моду и многократно тиражируется. Насколько само себя повторяет и на каком-то этапе не открывает ничего нового. И вдруг через какое-то количество перепробованного - здесь возникает что-то совершенно неожиданное и парадоксальное. Вот это явление у нас в Узбекистане после "Констелляции" уже есть. Это не оспоришь, это объективность...
Беседовала М. Стальбовская, декабрь 2006 г.
Проза Ю. Александрова на нашем сайте