Игра в Машраба

Фантазией на темы творчества узбекского поэта и мыслителя Бабарахима Машраба (1657—1711) и бытующих в народе преданий о его скитальческой жизни театр "Ильхом" завершил свой 30-й, юбилейный сезон.

Одной из главных стихий спектакля “Полеты Машраба” в постановке Марка Вайля, на мой взгляд, была стихия игровая. Без особых претензий на внешнюю, этнографическую достоверность, которая бы наверняка выглядела фальшивой. Но с попыткой ориентироваться на духовную суть этого загадочного человека. Для чего? Не только, чтобы создать собственное, сегодняшнее отношение к легендам о нем. Но чтобы поговорить о природе отношений поэта и толпы, творца и власти, - неважно, когда живущих, во времена ли Машраба, Моцарта, или в наши дни.

Игра отменяет ограничения. Драматургия сценического времени здесь сравнима со сновидением. В спектакле парадоксально дробится и смешивается всё. Изобразительные средства, стиль существования актеров, пространство и время. Игра открывает подробности, о которых не принято говорить. Разрушает конкретные житейские и временные связи. Переводит происходящее в другие смысловые координаты. Напоминает о реальности, которая всегда рядом.

Спектакль состоит из вкрапленных в основной сюжет (путешествие длиною в жизнь) небольших новелл, "полетов поэтического духа Машраба". Игровая стихия провоцирует некую "рваность" сценического текста. Действие фонтанирует случайностями, шутками, казалось, оно только что, на глазах у зрителя, рождается в зависимости от настроения зала и самих актеров.

Актеры, все шестеро, играют Машраба в разных ипостасях. Каждый по-своему интересно. Причем Машраб как бы переходит из одной эпохи в другую. Существуя и в дальнем прошлом, времени своей реальной жизни. И в более близком прошлом, когда беседует с Моцартом. И во времени, поразительно напоминающем сегодняшний день.

Как мне кажется, Марк Вайль редко помещает персонажей в бытовом интерьере, а чаще заставляет их действовать в разомкнутом географическом пространстве, в пустыне для того, чтобы аллегорически выразить условия существования творческой личности. И на видеоэкране зритель видит постоянно сменяющие друг друга географические карты, рисующие жизненные пути Машраба. Наманган - место рождения. Далее "почти везде": Ош, Мекка, Ташкент. И, наконец, конечная остановка - афганский Балх.

Вообще, дух, атмосфера спектакля, его динамика, свет, воздух - захватывают. Вот на экране - восточный базар, а над ним, как над ширмой разворачивается многоголосый кукольный театр. Тут же на сцене лицедеи, меняя маски, играют - то все шестеро одного героя, то один и тот же актер - нескольких. И народ, как и прежде, смеется над шутками юмористов - "аскиячи" и трюками клоунов - "кизикчи" и "масхарабозов”. Как, к примеру, это было в великолепной фарсовой сцене, изображающей ташкентскую “золотую молодежь” под постоянный хохот зала.

Подробнее об актерской игре в спектакле читатель прочтет в эссе театрального критика К. Артыкова.

“Полеты Машраба” - полеты во времени, игра с памятью. Программка спектакля подсказывает это наложением фотографий, старинной и современной, на первом плане персонажи спектакля, на втором плане - какие-то реальные, но явно не сегодняшние люди в национальных одеждах. На обороте – горящие буквы “Машраб”, за которыми почти тени исполнителей. Обнаженные спины, отвернувшиеся в прошлое.

Стиль одежды тоже строится на эффекте обманчивости реальностей, помогая воспринимать персонажей как старинные диковинки. В поэтическую погоню за ушедшими временами отправлялись мужчины в белых национальных одеждах, иногда - в каких-то замысловатых повязках, а нередко - и без одежд вовсе.

Так и через костюмы, игры с памятью, временем, реальностью остранняется действие, создается своеобразное чувственное поле.

На игровую модель "Полетов Машраба" работает и намеренное, на мой взгляд, смешение площадного фарса и трагедии.

Сюжет дает возможность передать некую перекличку Машраба и Моцарта. Фантазия о скитальце-поэте сопровождается музыкальной фантазией Артема Кима на темы Моцарта, исполненной на узбекских национальных инструментах. Что также придавало этому новому прочтению творчества мусульманского поэта особую, игровую, окраску.

Подготовила М.Стальбовская